Онлайн чтение книги Арбуз Arbuz
8 Я знаю, ты знаешь, что я знаю, он знает... Такео/ Шарк

"Я знаю, что ты знаешь, что я знаю. Мы знаем, что Генрих знает, и Генрих знает, что мы знаем. Очень знающая семья."

Дж.Голдмен "Лев зимой"

***

Я знаю, ты знаешь, что я знаю, он знает, что я знаю, и что знаешь ты. Они знают то, что знаем мы, и все эти жалкие крохи знания знает Он.

Все мы всего лишь составные части зловещей живой и смертельно опасной головоломки. Играем по очереди предназначенные нам роли.

Плохой, хороший, злой, равнодушный. Вечная «мексиканская ничья», когда нарушать шаткое равновесие никому не выгодно.

Я слежу за тобой, ты за мной подчищаешь следы, остальные не вмешиваются или тоже играют свои роли.

Время от времени происходит смена позиций.

Хороший-плохой-злой, злой-плохой-равнодушный, плохой-злой-злой, а то и еще хуже.

Сегодня ты пожалел целую уйму Божьих тварей. Нет, не людей, люди для тебя не представляют подобной ценности. «Они же никому не мешают», как же, целое гнездо ос.

Медленно окуриваю опасный угол усыпляющим газом и дымом.

Хаммер с удовольствием взорвал бы чердак просто так, со всеми его чертями и прочими возможными обитателями.

Не исключая двуногих тварей, может и кое-кого из нас.

Нас всего лишь пятеро, та самая «идеальная малая группа» - генератор идей, талантливый исполнитель, энтузиаст, изобретатель и лидер.

Впрочем, такое представление о нас неверно, мы - охотники, использующие других охотников и жертва. Много жертв или одна, какая в конце концов разница, имеет значение только их наличие.

Время от времени привычно меняемся ролями.

Случайный промах одного, так уж заведено и предусмотрено изначально, компенсируется наличием целой группы.

Несмотря на внутренние противоречия, мы связаны, нет, просто спаяны воедино.

Ты присматриваешь за мной, он присматривает за тобой, остальные знают, что нам не дадут убить друг друга, все мы чертовски взаимозависимы и незаменимы.

Ты для меня напоминание, что ждет меня впереди – быстрое разрушение под воздействием психологических и прочих «генетических» экспериментов, физическая и психическая деформация в ответ на постоянное внешнее давление.

Есть ли у тебя совесть? Если и была когда-то, то сгнила вместе с хрупкой скорлупой того, что когда-то звалось человеческой душой, так что я вроде как твоя совесть извне. Молчаливая, надо признать –таки, совесть, холодноватая и в чем-то даже ущербная. Такая, как есть.

Ты – моя ярость и гнев, то, чего я себе никак не могу позволить.

Патовая ситуация, вечная «мексиканская ничья».

Ты вымещаешь на мне свою боль и наше общее отчаяние от всей нашей общей «безвыходности» ситуации.

Ты просто физическое воплощение отчаяние и боли.

Как странно ощущать себя объектом твоего непрерывного заинтересованного внимания.

Однажды я проснусь, соберу свои волосы в хвост, неторопливо вымою руки, лицо и осторожно загляну в зеркало.

Как странно, на моем холодном лице не отображается никаких человеческих эмоций.

После всего совершенного на моем лице по-прежнему ни морщинки, ни шрама.

Я все также спокоен и собран, можно даже сказать, что в ладу с собой.

Но что если в своем отражении я однажды увижу тебя?