Онлайн чтение книги Уже не я
31 Встреча 3

Юкия стоял возле многоэтажного жилого комплекса. В одной футболке и джинсах, в одной руке он сжимал фотографию своей возможной дочери, а в другой — белый конверт. В эту морозную декабрьскую ночь он не чувствовал холода, ему было все равно. Убрав фотографию в задний карман джинсов и облокотившись о стену здания, он распечатал конверт. Внутри находился ключ. Судя по металлической бляшке возле его основания, это был ключ от камеры хранения. Он тут же понял, что это был не счет в каком-то банке, что мать все продумала перед смертью и сняла все деньги до того, как отец заморозил ее счета.

На ключе было написано: Центральный вокзал Нью-Йорка. Вокзал был совсем недалеко от Парк-авеню и Сорок второй улицы. Он быстро сообразил, что сможет добраться туда пешком.

На вокзале даже во втором часу ночи было слишком много людей. Юкия прошел к камерам хранения, которых было больше тысячи, и ему пришлось долго искать камеру с номером 1002. Наконец, отыскав ячейку с нужным номером, он поспешил открыть ее. Ключ сразу же подошел, и дверь с щелчком открылась.

«Что же ты наделала, Хэрит?» — слезы продолжали бежать из его глаз, он постоянно вытирал их и шмыгал носом.

Открыв дверцу, он увидел средних размеров дорожную сумку. Взяв ее за ручки, он осознал, что с трудом может ее поднять, поэтому, поставив на место, расстегнул молнию. Юкия ахнул от удивления, когда обнаружил, что она была сверху донизу набита стодолларовыми купюрами. Все они были запакованы в пачки и перетянуты лентами, на которых была напечатана сумма в каждой пачке.

Он нервно выдохнул, закрыл сумку и вытащил ее из камеры хранения, перекинул через плечо, вышел с вокзала и поймал такси.

Теперь он держал свой путь в небольшой городок в Нью-Джерси, где находился детский приют. Ему еле удалось уговорить водителя отвезти его туда. Тот согласился только после того, как Юкия всунул ему в руки несколько сотен долларов.

Всю дорогу он вспоминал о тех немногих встречах с матерью, которые были у них за последние годы. И чем больше он понимал истинное значение ее слов, которыми она пыталась донести до него правду, тем все сильнее ему хотелось открыть дверь такси и броситься под встречную машину.

«Она, черт возьми, не хотела родить от меня ребенка, она это уже сделала, когда говорила мне об этом в саду, в день моей свадьбы, — слезы душили его, он как мог закрывал лицо руками, чтобы водитель не видел его истерики. — В письме она писала, что хочет спокойной жизни со мной и с детьми от меня. Она что, действительно думала, что я стану отцом этому ребенку?!.. Насколько же глубоким было твое безумие, Хэрит?! Что я теперь скажу этой девочке? Она ведь вырастет! Как она будет жить в этом мире… КЕМ?!»

Он, наконец, не выдержал и заплакал. Водитель поинтересовался, все ли у него в порядке.

«Ты убила меня, Хэрит, — думал он, отвечая водителю, что едет на похороны к родственнику. — Сначала себя из-за собственно безрассудства и нежеланием мирится с пустотой, которую ты создала, теперь меня. Твоя дочь — она не должна знать про нас. Никогда. Мы умрем. Ты забрала меня. Ты добилась своего. Мы оба умрем до того, как она вырастет и ее постигнет то же безумие, что и нас. Неужели ты думала, что я смогу жить с этим? Сама ушла, не выдержав… Даже ты не выдержала. С чего взяла, что я смогу? Сумасшедшая сука!»

Ему хотелось кричать и рвать на себе волосы. Он вцепился руками в голову. Ему хотелось умереть прямо здесь и сейчас.

«Я больше никогда не смогу смотреть людям в глаза… я больше никогда не смогу смотреть в его глаза, зная о том, в какое ты нас превратила ничтожество. Как в тех страшных хрониках, что показывают в вечерних новостях. Какой позор! Мне уже не отмыться. От этого мне уже точно не отмыться… Может быть, эта ее любовница сбрендила?!» — он поспешил достать фотографию из кармана и снова посмотрел на девочку.

Перед глазами тут же замелькали его детские фотографии. Эта девочка была его точной копией. У него не было сомнений, что если бы кто-то из родственников увидел ее прямо сейчас, то тут же признал бы в ней дочь Хэрит или его дочь. Девочка была сильно похожа на них двоих и ни на кого больше.

«Сумасшедшая. Сумасшедшая. Сумасшедшая. Сумасшедшая. Сумасшедшая. Сумасшедшая! Что ты наделала?!»

— Остановите машину! — неожиданно попросил он водителя.

Не успел он выйти на обочину дороги, как его тут же скрутило и началась рвота.

— Парень, тебе точно не нужна помощь? — поинтересовался наблюдающий за ним таксист.

— Нет, все в порядке, — откашливаясь, поспешил успокоить его Юкия. — Нам нужно ехать, прошу вас…

До детского дома он добрался только под утро, совершенно не понимая, зачем он приехал сюда и как ему быть дальше. Все его тело обдавала непонятная дрожь от предчувствия, что вот-вот увидит эту девочку вживую.

Детский дом располагался при церкви Святого Патрика. Юкия тут же направился в приемную. Вся администрация была уже на месте, и он поспешил без стука зайти в кабинет директора.

— Что вам нужно? — испуганно поинтересовался пожилой человек в черных брюках, такого же цвета рубашке, с белым пластмассовым кольцом на шее, которое было помещено в черный воротник. Он еще не успел надеть рясу, когда Юкия ворвался в его кабинет без приглашения.

На табличке на его столе было выгравировано имя: Теннеси Бишоп.

Юкия молча на него посмотрел, поставил сумку на стул и достал фотографию, затем небрежно кинул ее к нему на стол.

Мужчина внимательно посмотрел на нее.

— Я не понимаю, вам назначена встреча? Если вы не выйдете из моего кабинета сию же минуту, я позову охрану…

— Где она?

— Я не обязан вам говорить, эта информация засекречена…

Юкия достал из сумки несколько пачек с деньгами и положил их на стол.

В этот же момент какая-то женщина попыталась зайти в кабинет, интересуясь, что происходит, но священник быстро пересек кабинет, заверив ее, что все в порядке, и закрыл дверь.

— Вы с ума сошли! — обратился к нему священник.

— Мне извиниться?

Мужчина недовольно фыркнул.

— Вообще, я не имею права брать взятки.

— Считайте, что это благотворительный взнос, сколько вам нужно? — Юкия потянулся к сумке за еще одной пачкой.

— Мне ничего не нужно, просто ответьте, кем приходится вам эта девочка?

— Никем, мне нужно знать, где она. Она здесь?

— Нет, ее удочерила пару месяцев назад одна семья из Атлантик-Сити.

Юкия глубоко вздохнул.

— Адрес?

— Нет, это сугубо конфиденциальная информа…

Когда Юкия положил на стол еще несколько пачек, директор не выдержал и подошел к огромным металлическим ящикам за своей спиной, отодвинул один из них и начал рыться в папках. Через некоторое время он достал нужные документы и протянул их Юкие.

— Девочку зовут Веда, она поступила к нам новорожденной. Обычный подкидыш… — начал рассказывать он.

— Мне не нужны лишние подробности, — грубо заявил Юкия, выхватывая документы из его рук. — Я забираю ее, — тряся перед ним папкой, заявил он.

— Но вы не можете, в ней все данные о том, что эта девочка была здесь, это, можно сказать, ее свидетельство о рождении…

— Мне наплевать, об этом никто не должен знать, кроме семьи, которая ее удочерила, — пригрозил он. — Я заберу ее документы, и вы забудете о ее существовании и о том, что видели меня сегодня.

— Что вы собираетесь делать? — садясь на стул, прошептал он. — Заявитесь к этой семье и потребуете девочку назад?

— С чего вы взяли?

— Ну, это же очевидно, что она ваша родственница…

— Это вас не касается, и за ваше молчание я готов заплатить любую сумму.

Оставив на его столе несколько сотен тысяч долларов, Юкия, не попрощавшись, выскочил из кабинета, чуть не прибив дверью секретаршу, которая все это время стояла, буквально приклеившись, возле кабинета.

Проведя еще один день в разъездах, он все же добрался к вечеру до дома, где сейчас проживала его дочь. За день он внимательно изучил короткое дело девочки, и сомнений в словах Джессики у него уже не было. Она действительно рассказа ему правду. Четыре года назад Хэрит, сразу после рождения ребенка, оставила его в специальном месте, где анонимно отказываются от своих детей — в бэби-боксе.

Сейчас девочка проживала в семье, которая много лет не могла завести детей по причине бесплодия одного из супругов, в одном из элитных районов Атлантик-Сити.

Стоя возле трехэтажного кирпичного особняка, Юкия понял, что, скорее всего, эта девочка никогда и ни в чем не будут нуждаться. Он до последнего надеялся, что не является отцом этой девочки, что, возможно, Джессика сама не знала обо всех изменах Хэрит, и у его матери был кто-то еще до рождения Веды, и именно этот кто-то и есть настоящий отец ребенка.

Юкия уже собрался уходить, как вдруг услышал смех с заднего двора дома. Это был детский звонкий смех. Он поспешил обойти дом и увидел ее. Маленькая, с черными волосами, заплетенными в две густые косы, с раскрасневшимися пухлыми щеками, она бегала в пуховых розовых штанах и теплой куртке такого же цвета по двору от невысокого роста женщины и верещала, боясь, что та ее поймает.

На ее немного смуглом лице были совершенно невероятной красоты, чуть раскосые черные глаза, обрамленные густыми ресницами. Она улыбалась, и он видел в ее улыбке свою. Те же губы, тот же нос, линия бровей, только все крошечное.

Она оглянулась на женщину, споткнулась и упала прямо в сугроб, от чего начала смеяться еще громче. Женщина нагнулась к ней и помогла подняться, та тут же вырвалась и снова начала от нее убегать.

Из глаз Юкии потекли слезы.

Неожиданно женщина остановилась и посмотрела на него.

— Джек! — позвала она кого-то по имени, судя по всему, это был ее муж, он тут же поспешил выйти из дома. — Заведи Веду домой, — попросила она его.

Мужчина поинтересовался, что случилось, после чего тоже заметил Юкию, который стоял за белым забором, и, не отрываясь, смотрел на них. Мужчина уже хотел было направиться к нему, но женщина его остановила и сказала, чтобы тот зашел вместе с девочкой в дом.

Она неуверенно направилась к Юкие.

— Вы… — она осеклась, когда подошла к нему вплотную и разглядела в сгущающихся сумерках его лицо.

Юкия снял со своего плеча сумку и протянул ей.

— Что вы делаете? — взволнованно спросила она.

— Возьмите, — прошептал он.

— Но…

— Просто возьмите это, — не глядя ей в лицо, попросил он.

— Вы очень похожи на Веду! — удивилась она.

Юкия поспешил поставить сумку возле ее ног, затем развернулся и побежал прочь что было силы.

— Стой! — кричала она ему вслед, видимо, некоторое время преследуя его и пытаясь догнать, но постепенно ее крики оставались все дальше и становились еле различимыми, пока окончательно не исчезли за свистом ветра в его ушах.

Он не знал, сколько времени бежал вдоль обочины дороги, чувствуя тошнотворный вкус крови во рту, пока, наконец, не споткнулся обо что-то и не покатился кубарем в овраг. Упав прямо на замерзшую поверхность пруда, он был не в силах подняться и, видимо, потерял сознание.

Пошел снег.