Онлайн чтение книги Апрельский Ворон Aibrean Raven
4 IV

Отпуск окончился, и пришла пора возвращаться к рутинным обязанностям писателя. Надо будет ещё как-нибудь вырваться в Глендалох или, может, за границу поехать? В общем, устроить себе ещё один отдых, желательно без феерических приключений.

Но главное, ей предстоит очередная встреча с редактором. Этот надменный старикашка вечно придирается, опять начнёт измышлять недостатки на пустом месте. Фух, надо взять себя в руки, мистер Вудс просто старый, это возрастное (хотя они, собственно, ровесники с отцом), просто пропускать грязь мимо ушей, пытаясь выловить из смрадного потока крупицы истины. А вот и издательство, ну что ж, Эприл, крепись, нужно сохранять хладнокровие пред предстоящей битвой.

Шатенка вошла в здание, поздоровалась с девочками на ресепшене, поднялась по лестнице, прошлась по коридору, дойдя до нужной двери, постучалась, после чего вошла в кабинет господина Найджела. При одном взгляде на эту очкастую горгулью по спине мурашки: седой с залысиной на макушке (которую тот прикрывает начёсом волос с затылка), весь морщинистый, будто гофрированная бумага, раскосые глазёнки за линзами очков сверкнули без интереса, а тонкий ротик разлепился, исторгнув: «Мисс Саммерс, вернулись из отпуска, хорошо ли отдохнули?» 

Ну, надо же, с многоходовочки зашёл, решил не кидаться сразу, а прощупать почву для атаки, ну ладно. Эприл присела в кресло напротив редактора, что располагалось по ту сторону стола. 

–Да, всё хорошо, а вы как? – подчёркнуто вежливо отозвалась та. 

Трещина рта искривилась в злорадной ухмылке, о, ну вот, началось, щяс забрызжет: «Нам-то некогда отдыхать, нужно кучу дарований ежедневно принимать. Перечитывать их творения, да правки вносить, я себе такой роскоши позволить не могу. Только закончил с вашим романом, как вы новый притащили. Может, дадите праздному народу отдохнуть от вашей уникальности?» 

Ах, твою мать! Старпёр языкатый! Опять завёл волынку! Ну, всё, раз уж не может спокойно сотрудничать, придётся поставить его на место! 

–Мистер Вудс, если бы не такие уникальные, то вы бы сидели без гроша, вам бы радоваться, что такие как я вас содержат. 

Ох, надо было видеть его глаза, они так злостно выкатились, что чуть ли не упирались в стёклышки очков. 

–Да как вы смеете?! Если бы не я, вас бы вообще не напечатали! 

–Да полно вам, не вы, так другой правщик, редакторов пруд пруди, а достойных писателей мало. 

–Да вот только вы к их числу не относитесь! 

Градус раскалённости обоих достиг наивысшей точки кипения. Ещё немножко и дойдёт до смертоубийства. 

–Ну, что же вы, Найджел, разве можно так с подопечными, вы же должны наставлять, направляя светочем истины, в конце концов, у вас за плечами несметный опыт лет. 

Оба находящихся в кабинете одновременно обернулись, уставившись на возникшего в помещении субъекта. При виде оного мистер Вудс смутился, зардевшись будто мальчик, а Эприл надулась, раздражённо фыркнув, а Ворон всё щебетал, заливаясь жаворонком: «Вы же сами говорили, что Саммерс лучащая из ваших писателей». 

Мужчина растерялся, рассеянно промямлив: «Неужели?» – под магнетическим взглядом идейного вдохновителя пожилой джентльмен стушевался, тут же растеряв былую спесь и ретивость, превратившись в смущённого дурачка. 

У редактора была одна слабость – он был падок до ангелов, причём любого пола (правда, гендера у них нет, но не суть важно), в присутствии вдохновителей колючий сквернослов становился елейным ангецом. 

–Вы же сами говорили мне, с глазу на глаз, – продолжал юродничать падший, – помните? 

Ну всё, тотальное поражение, он уже и не помнит, что говорил, а что нет, было или нет, не важно, от миловидного коварства Ворона у мистера Вудса все извилины в трубочку скрутились. Этот раунд был проигран Найджелом, впрочем, Эприл тоже, а победителем вышел бес, как и всегда.

Саммерс пыхтела от негодования, будучи взбешённой, топала по коридору, нервно сжимая ремешок сумки. Почему этот старый ушлёпок вечно манерничает с жопокрылом, а на неё бочку катит?! Что ему, блин, в жизни не хватает? А главное, какого хера ей одной так повезло с редактором?! У подружек, вон, нормальные коллеги, спокойные и адекватные, а у неё – вздрюченый пердун! Ну, как всегда, чисто победитель по жизни! Она так ушла в негодование, что и не заметила, как врезалась в препятствие, внезапно выросшее посреди дороги. Преграда охнула и согнулась, а саму писательницу потянуло назад, так как при столкновении её унесло силой толчка в противоположную от преграды сторону. Мощный хвать за запястье, кто-то схватил за руку, потянув обратно, возвращая шатенке вертикальное положение. Стоя на своих двоих, Эприл задрала голову; вначале показалось будто Ивио, но присмотревшись, поняла – пред ней совершенно другой человек. Высокий рыжик с короткой, но модной стрижкой, бледной кожей, покрытой веснушками и пронзительными зелёными глазами. Одет по-деловому, офисный стиль, местный стряпчий? Раньше она его не видела. 

–Вы в порядке? – поинтересовался незнакомец, всё ещё держа Эприл за руку, та туповато кивнула, продолжая прямо пялиться на молодого человека.

Кто знает, сколько бы они ещё так стояли, если б нашу писаку не окрикнули: «Эприл, с возвращением!» – выкрикнула Беатрис, находясь внизу в холле, наблюдая всё вышеперечисленное на лестничной площадке; брюнетка решила позвать старую подругу, не только банальной вежливости ради, чтоб поздороваться, но и чтобы узнать все подробности прошедшего отпуска. 

Саммерс вышла из задумчивого транса, отняв руку, брякнула что-то вроде: извините, после чего заспешила вниз, быстренько спустившись по лестнице, оказалась рядом с коллегой, мотнула головой, проводив взглядом удаляющегося рыжеволосого. 

–Что, приглянулся? – повиснув на локте подруги, спросила Рис, хитро подмигнув. 

Хоспади, да что у вас все речи об одном?! Ну, да, симпатичный малый, но не настолько, чтобы на него прям кидаться с ходу! Кроме того, имелись вещи, куда более примечательные, например, наличие смоляной пряди у Ивио. В его распрекрасной апельсиновой шевелюре завёлся чёрный локон, резко контрастирующий с основным цветом.

Ангел заметил взгляд писательницы и то, как в её глазах отражался его истинный облик. В отличие от прочих смертных, Саммерс видела его настоящую натуру, пусть даже и сокрытую магией в осязаемую оболочку, но на неё иллюзия навеевания почему-то не действовала. Идейный вдохновитель изумлённо воззрился, а после его окружило облаком смоляного смога, сверкающими зарницами дым сокрыл в себе Ивио, и он полностью исчез из поля зрения двух писательниц. 

–Куда это они? – подразумевая странный способ Ворона пригласить товарища по пернатости на променад, поинтересовалась Беатрис, посмотрев на подругу, та в ответ лишь пожала плечами: – Да кто ж его знает? – неопределённо отозвалась шатенка. 

У падшего не было причин поступать подобным образом, тем не менее, во избежание лишних разговоров (а Эприл по-любому своё любопытство не удержит, ей всегда подавай все ответы в развёрнутой форме), чернокрылый предпочёл увести собрата, дабы перетереть с глазу на глаз.

Пребывая на крыше, оба ангела находились в полуэдемской форме, той самой ипостаси, кою обычно малюют на иконах. Чернокрылый бес и почти с белоснежными крыльями компаньон. Его оперение уже тронула смоль, чернота окрасила перья, так что часть левого крыла была вычернена. Ещё немного, и оно станет таким же монохромным грешником, как и тот, кто стоит перед ним, уж у Ворона полно отметин скверны; её не утаишь, она как шило в мешке, всё равно прорвётся. 

–Надо же, как тебя угораздило… – в привычной манере смеющегося сарказма выдал брюнет, нет, он не насмехался над бывшим соратником, просто дивился. 

Ивио угрюмо усмехнулся, посмотрев с унылой прямотой: «Я призирал тебя, никак не мог понять, как можно подставиться ради человека, обрекаясь на вечные муки, но теперь…» 

–Теперь появился некто особенный, и ты не в состоянии отпустить её? – пусть реплика звучала в тоне вопроса, но это была, скорее, констатация факта. 

–Не ожидал чего-то подобного от меня? – вопросил Ивио. 

Если сравнивать с той же Майвой, которая в открытую и без стеснения демонстрирует свои чувства и намерения, то Ивио был куда более скрытным и холодным субъектом. Ангел был средь них самым отстранённым, не углубляющимся и не вникающим, словом, истовый вдохновитель, отчуждённый и незаинтересованный, и чтоб отколоть такое… Да уж, тут видать, крайне весомые причины.

А суть вещей была так проста, нет, Ивио не был влюблён, по крайне мере, в той приземлённой, тривиальной форме страстного желания смертных обладать, нет, его чувства (как и подобает небожителю) были куда поэтичней и возвышеннее. Он не желал Беатрис, но желал для неё счастья, и когда по стечению обстоятельств и велению судьбы нужно было отпустить писательницу, он не смог. Даже вопреки нависшему над ней року, не взирая на волю проведенья, он отказался от роли безучастного наблюдателя, предпочтя вмешаться.

Дело в том, что на роду у мисс Стоун была написана ранняя смерть, она должна была погибнуть, и Смерть не однократно приходила за девушкой, и всякий раз, когда угроза нависала над контрактером, ангел вмешивался, спасая жизнь. Да, это крайне глупо и бессмысленно, ведь смерть тела не означает смерть души (она вечна), однако пройдя путь перерождения, она забудет о нём, обо всём, что было, и, быть может, даже станет подопечной другого. Так по-людски наивно и эгоистично, желать безраздельно обладать, наверно, слишком долгое вращение в человеческих кругах испортило даже его… 

–Ты ведь понимаешь, к чему придёшь, – повернувшись к собеседнику, молвил Ворон, растянув смоль губ в оскале арлекина, – закончишь как я, оно тебе надо? Ещё можешь одуматься. 

Однако судя по решительной ауре ангела, сворачивать он не собирается. Чем чаще он будет идти против воли небес, чем отчаяние противостоять приговору верховных, тем больше тяжесть наказания. Полное отлучение, забвенье и даже заточение, единственное спасение – прямой контракт с предметом обожания, только так он спасётся, только в случае, если Беатрис примет его со всеми потрохами, Ивио может быть спасён, став таким же бесом, как и сам Ворон. Даже после смерти контрактера, при учёте весьма экстравагантного положения вещей, падший продолжает существовать как бессмертный дух. Так что, даже если однажды мисс Саммерс не станет, чернокрылый не исчезнет.

Фигура рыжеволосого подёрнулась рябью, будто сотни тысяч чешуек по всей поверхности тела вздыбились, ощетинившись серебристой кольчугой. Вспыхнув перламутром, ангел растворился в белоснежном зареве, исчезнув с крыши здания издательства. 

–Ну, понеслась.  – Хихикнул чернокрылый, выдыхая градиентные облака дыма. 

А что же сейчас делали сами контрактеры? Дамы посиживали в кафе, приятно проводя время за кофе и свежей выпечкой. Они дожидались прихода Ким, которая вот-вот должна была появиться. С потолка постоянно капало, из-за чего Беатрис уже опустошила салфетницу, жутко ругаясь по поводу неисправности труб. Солидное заведение, а водоотвод наладить не могут, у них уже целая лужа на столе образовалась!

Негромкий треск, звук звякающего колокольчика при открытии двери, мисс О`Браян на пороге, жуткий грохот, перерастающий в настоящий обвал, над головами писательниц нависла угроза. Обломки потолка с кусками металлической арматуры рухнули вниз под довлеющей тяжестью воды, ужасающая громада угрожала похоронить под собой сидящих. Но вместо того, чтобы залить весь пол и расплющить всякого на своём пути, фрагменты потолка застыли в воздухе, витая невесомыми перинками в пространстве переливающейся воды, что огромным пузырём зависла над девушками.

Беатрис мотнула головой, наблюдая сбоку от себя знакомое оперение, Ивио находился позади, держа за плечи, покрывая крыльями с обеих сторон, закрывая хозяйку от опасности. Самое абсурдное в этой ситуации то, что не очевидность опасности, ни щекотливость ситуации в целом не встревожили брюнетку; её внимание привлёк смоляной локон, что так и врезался в глаза. Кроме того, на левом крыле, разрастаясь тьмой, чернели перья, начиная от изгиба сустава и распространяясь дальше, охватив чернотой половину крыла.

–Ивио, что с тобой происходит? – обеспокоенно промолвила Стоун, смотря с тревогой. 

Всё пропало, сорваны маски, все тайны разбиты, теперь она знает, больше он не сможет таиться. Видимо, не без помощи одного субъекта, но да что уж… 

******

Такое потрясало, не могло не обескураживать, подумать только, он жизнь свою положил на то, чтобы защитить её, а она и не знала о его жертве. Вот дурной, разве его кто просил?! Зачем подставляться? Зачем, ведь между ними ничего выходящего за рамки деловых отношений никогда и не было! И что теперь с этим всем делать, а? 

–Я ничего от тебя не требую и не прошу взамен, – мягко начал Ивио, наблюдая замешательство на лице контрактера, – просто позволь мне и дальше быть рядом. 

Беатрис шумно вздохнула, скорее из-за неловкости, вызванной отсутствием ответа. Вот что ему сказать? Сейчас он стоит напротив, а она подпирает спиной фонарный столб, подруги ушли вперёд, чтоб не мешаться, позволив побеседовать с глазу на глаз. Вокруг бесцельные прохожие, снующие по улице, но Рис не видит никого, кроме идейного вдохновителя перед ней. 

–Я никогда не думала о тебе… – но не успела она договорить, как её перебили: – Не стоит, я же говорил, мне ничего не надо, – оборвал рыжеволосый, говоря спокойно и ласково, – если ты будешь относиться ко мне как прежде, это будет самым великим благословением. Позволь мне быть рядом. 

–Но это губит тебя! – возразила писательница. – Ты погибнешь, станешь изгоем, – видимо, Ворон и тут подсобил, посвятив Беатрис во все тонкости, – если я должна умереть, то чёрт с ним, хорошо! Если им там так не терпится меня увидеть, хрен уж, я согласна, но ты не должен страдать из-за меня! 

Ивио отошёл от стены, подойдя вплотную к собеседнице, тронув девичью щеку, заглянул в глаза, сказав напрямик: «Я погибну, если тебя не станет. Мне больше ничего не надо, только быть с тобой, не больше, не меньше».                

Рис смущённо запнулась; звучит как признание в любви, но ангелы не любят (хотя, вот в случае Майвы и Ким так не скажешь, но это отдельный случай, там ещё разобраться надо!); но она не может ему ответить, писательница никогда не испытывала романтических чувств к компаньону и вряд ли проникнется. Он для неё, скорее, как брат или добрый друг, но вот любовь, такого чувства у неё нет. Однако Ивио вполне довольно и сего, ему достаточно просто быть тем, кто не безразличен, ему не нужна целомудренная верность и безоговорочная преданность, он просто хочет быть с тем, кто ему дорог, вот и всё, и не важно в качестве кого, он будет для неё кем угодно.

Что ж, так и быть, пусть всё остаётся на своих местах, она согласна на продолжение сотрудничества. 

–Мы же должны заключить какой-то контракт, нет? – со снисходительной ухмылкой предположила Стоун, беря ангела за руку, убирая от лица и так держа, опустила вниз. 

Ивио улыбнулся, исподлобья посмотрев на человека, да уж, люди, всё-таки, поразительные существа. Так легко и бесстрашно шагнуть в бездну, не имея ни малейшего понятия о сути вещей. Что ж, если она согласна, то есть ли прок перечить? 

–Повторяй за мной, я клянусь… – начал идейный вдохновитель, произнося слова обещания, скрепляющего контракт между преступившим закон и его подопечным; покуда он говорил, тоненькие линии окружностей на безымянном пальце, что у него, что у неё, разгорались всё сильнее, а когда Беатрис стала вторить, повторяя за говорившим, линии ширились и утолщались, становясь более похожими на кольца; мигающее свечение злата, которое соединяет души воедино. 

Так был заключён ещё один контракт, положив начало ещё одному грехопадению. Вскоре на свет явится ещё один падший, но всё это далёкое будущее, а в настоящем троица девиц посиживала в гостях у О`Браян, находясь в гостевой комнате.

Брауни Ким был таким же умелым фейри, как и прочие; вон как ловко с менажницей управляется! Анрэй бы уже давно всё навернул, уронил яруса тарелок об пол, да так бы они и покатились отдельными блюдцами, а костяк конструкции в другую сторону, м-да… Можно только позавидовать. Фейри поставил этажерку на стол, тут же улепетнув на кухню за подносом с чаем, а то какое же это чаепитие на сухую? 

–Так вы, получается, такой же договор заключили? – глядя на сидящих напротив Майву и Кимберли, обронила Эприл, взяв себе несколько макарун с нижнего яруса, уложив на элегантную тарелочку рядом. 

Контрактер и вдохновитель переглянулись, мол, ну да, их все заключали, сударыня, вы вообще откуда свалились? Любой писатель обзаводится контрактом с ангелом-вдохновителем, это же база, основа любого сотрудничества смертного и высших сил.

Но, тут речь шла о другом, и только блондинка поняла, к чему клонит гостья: «Да, мы заключили персональный контракт, только для нас двоих», – при этом она взяла руку хозяйки, нежно пожав, накрыв ладонью сверху, – «я была полностью сражена этим созданием и не желала делить её ни с кем». – От речей любимой рыжеволосая зарделась, смущённо поджав губы, как она обычно делает, когда стесняется. 

Брауни принёс поднос с чайником и чашками, водрузив на стол перед дамами, расставил всё по поверхности, принявшись разливать цветочный напиток. 

–Но ты выглядишь нормально, – продолжала свою линию Саммерс, приняв чашку, что её пододвинул фейри, благодарно кивнув, вернулась к разговору, – волосы по-прежнему белые и веснушек нет. – Подразумевая очевидные факторы, отличающие ангела от падшего, говорила она. 

О`Браян непонимающе моргала ресницами, вообще не понимая, о чём тут дамочки толкуют, какие-то запредельные речи, за гранью её понимания. 

–Ну, для того, чтобы заручиться согласием, не обязательно нарушать заветы, – хихикнув, отозвалась Майва, – мы не преступали закон, и я не совершала ничего греховного, к тому же, нет чёткого запрета на взаимоотношения между ангелом и контрактером, а всё, что не воспрещено, считай, можно.

Вот как, понятно, Эприл дожевала малиновый макарон, взявшись за шоколадный, запив чаем, поставила чашку и, всё ещё держа печенье, сказала: «Значит, вы теперь как Рис с Ивио?» 

Вдохновительница покачала головой, а покуда те двое беседовали, Ким молча точила черничный кекс, по-детски слизывая верхушку крема прежде чем взяться за кексик. 

–Нет, их уговор предполагает лишь сохранение жизни контрактера на протяжении земного времени, проще говоря, лимит – людской век леди Стоун, дальше сего ничего не будет. 

То есть, как это?! А что, есть какая-то разница? Значит, контракты ещё и как-то отличаются друг от друга, помимо основного, одобренного и совершённого с дозволения высших сил, имеются персональные, которые отличаются условиями и нюансами? 

–Ну, например, у нас нет ограничения по времени, – принялась за пояснения Майва, – я отдала часть своей сути, и теперь Кимберли не скована земными рамками.  

Рыжик поглядела на говорившую, та в ответ улыбнулась, утерев пальцем с губ Ким остатки крема с кексовой крошкой.

От всех этих миловидностей Саммерс становилось не по себе от неловкости, так и хотелось сказать: хоспади, женщины, та уймитесь!

Из прихожей раздался звук щёлкающего замка, фейри поздоровался с пришедшей, проводив ту в гостевую, наконец к компании присоединилась Беатрис. Усевшись рядом с Эприл, брюнетка устало откинулась на спинку дивана.

Вновь поднялась тема контрактов, и обсуждённое ранее было пересказано с целью ввести пришлую в курс дела. Ну, кое-что из перечисленного Рис и так знала, ей о том поведал Ивио (а немного ранее Ворон).

Так чем же отличалась ситуация с Ивио от положения Майвы? Дело в том, что когда ангел делится частицей сути (не путать с душой), отдавая её в распоряжение человека, тот перестаёт быть смертным, относящимся к быстротечному миру увядания. Люди искусства (кои зачастую могут напрямую взаимодействовать с вдохновителями) становятся музами, теми самыми сущностями, о которых упоминалось в греческих мифах, способными навевать идеи и вдохновлять. Проще говоря, контрактер становится кем-то вроде полубога, бессмертным, вечно юным, способным на кое-какие магические вещи, но не всегда. Всё зависит от условий и длительности контракта. 

–Так что я никогда не постарею! – с горделивым видом заявила рыжик, хвастаясь своим статусом. 

Но вместо того, чтоб обзавидоваться, подружки прыснули (а Рис едва не подавилась чаем), Эприл уронила кусок ванильного кекса на тарелку, который тут же прилип шапкой варенья к посуде, после чего обе писательницы рассмеялись, принявшись несдержанно хохотать. 

Кимберли обиженно надулась, поджав губки бантиком, а Майва с раболепным обожанием смотрела на госпожу, не видя ничего, кроме её великолепного света души.

Да уж, всё это больно муторно, ангелы, падшие, грешники и контрактеры… И если в случае подруг всё ясно: Ивио стал грешником из-за эгоистичного желания защитить госпожу во что бы то ни стало, Майва превратила своего контрактера в бессмертную музу в обход запретов, ничего не нарушая, а что тогда не так с Вороном? Его ведь тоже падшим величают, причём все подряд: фейри, демоны и даже тётя Астрит, а главное, как это всё связано с её избирательной амнезией и вообще, почему у неё в напарниках отщепенец?!

Голова пухла от раздирающей неразберихи бестолковых мыслей, что гудящим роем вертелись в разуме, не давая никаких ответов. Куча вопросов и не к кому обратиться. 

–Леди Эприл, леди Эприл! – влетел в кабинет Анрэй, сверкая энтузиазмом, будто только что совершил мировое открытие. – Посылка пришла! – вопил тот, держа над головой картонную коробку, густо облепленную наклейками торговых марок да инструкций, обтянутую скотчем и опечатанную печатями почтового отделения. 

Разумеется, брауни споткнулся, ну а как иначе, по-другому и быть не могло. Вот если б он нормально дошёл до неё, донеся посыль в сохранности, вот это было бы чудо (правда, есть вероятность того, что после сего дива случится конец света…).

Саммерс бросилась навстречу, вытягивая руки, пытаясь словить коробку, что опасно подлетев к потолку, тут же сорвалась вниз. Посылка зависла в воздухе, а самого Анрэя подняло с пола неведомой силой, становя на ноги. Коробка плавно опустилась, оказавшись в руках девушки; облегчённо вздохнув, она поставила ту на стол. Опять проделки Ворона, хоть его и нет в помещении, но для чего-то подобного бесу не обязательно присутствовать.

Достав из выдвижного ящичка канцелярский нож, девушка вскрыла посылку, разрезав клейкую ленту крест на крест. В шариках наполнителя и бумажной стружки лежала ещё одна коробка, при виде этикетки у писательницы аж загорелись глазки: блютуз-клавиатура в виде печатной машинки! Наконец-то её заказ прибыл! Наспех распаковав всё, расправившись с упаковочными прибамбасами, извлекла гаджет, тут же включила его, установив планшет (который был приготовлен заранее, специально выбранный с большей диагональю, чем ручной, использующийся без клавиатуры). Усевшись в кресло, шатенка придвинулась к столу, принявшись стучать по клавишам, дабы поскорее опробовать обновку. Сейчас все мысли фикрайтера были заняты приобретением, и о всякого рода сверхъестественных вещах она забыла, по крайне мере, на ближайшее время.

Снова потянулась сизая вереница рутинных дней: проснулась, умылась, позавтракала, села за работу, попечатала, время обеда, снова за работу, переговоры по телефону с мистером Вудсом, психоз на ближайшие два часа, ещё посмотрела кино/сериалы на ночь, легла спать. Где-то между тем Эприл занималась физическими упражнениями, так как без привычных нагрузок балета тело начинало ныть и болеть в самых неожиданных местах. Новый день и всё сызнова. Ничего особенного, примечательного, ну, Анрэй повсеместно косячил, Ворон раздражал, а так всё по-старому, без изысков.

Вот только когда пришла пора встретиться с господином Найджелом лично, дабы обсудить новые правки, видите ли, пердуну скаредному показалось неуместным вносить изменения на середине сюжета (что он может в этом понимать, в конце концов, его дело за грамматикой следить!), случилось нечто грандиозное. Придя на вычитку, в очередной раз после долгих переписок и кучи месседжей от редактора, писательнице пришлось прийти лично, чтобы утрясти все «за» и «против». Обычный обмен колкостями, притыкивание шпилек, ничего примечательного, но в какой-то момент словесная перепалка превратилась в бомбометание всем, что накипело, и редактор с писателем чуть не поубивали друг друга, и даже вмешательство Ворона не помогло, обычно ему удавалось сглаживать углы и примирять разбушевавшихся, за всё время сотрудничества они только пару раз доходили до крайности. Однако на сей раз всё же ворвались в кабинет директора, голося и сыпля проклёнами в адрес друг друга (такое уже случалось пару раз раньше), и мистер Фрост особо не удивился, но всё же затухания пожара не происходило, сквернословы продолжали яростно ругаться, в литературной форме изобличая недостатки друг друга пред начальством.

Ну, всё, с него хватит, раз уж они не способны нормально общаться, спокойно работая на общее благо, то пора разделить горячную парочку! Господин директор громко, но сдержанно, чтобы привлечь внимание, хлопнул по столу, произведя должный эффект. Что Эприл, что мистер Найджел разом умолкли, уставившись на главного: «Хорошо, я принимаю ваш запрос, прошение о замене редактора одобрено», – глядя на Саммерс, произнёс Гари Фрост, после чего перевёл взгляд на Вудса, – «больше вы не будете работать с молодыми писателями, а теперь покиньте мой кабинет, будьте так любезны». 

Выйдя на пару за дверь, редактор и писатель переглянулись и, пожав друг другу руки на прощанье, разошлись каждый в свою сторону. Вот так легко и просто долгоиграющее сотрудничество подошло к концу. В конце концов, когда она только стала печататься, именно мистер Вудс занимался её текстами, даже когда они не были знакомы лично, старикан редактировал романы, справляясь со своей обязанностью вполне сносно. Если б ещё не его скверный характер…

А новым редактором Эприл, которого тут же приставили к фикрайтерше, был недавний знакомец Эндрю О`Нил (тот самый, на которого она недавно налетела). Они были в одной весовой категории, юноша был на пару лет старше, так что молодые люди быстро нашли общий язык и встали на творческие рельсы, двинувшись по литературному пути.

Правда, как в любой ситуации, сталкиваясь с чем-то новым, Эприл долго привыкала к рыжему, то и дело осторожничая (из-за её постоянных скандалов не мудрено обзавестись кое-какой репутацией, впрочем, тут нет её вины, во всём повинен Найджел Вудс!). Так что вскоре они поладили и стали более свободно общаться, по-дружески, без рамковых ограничений и опасений.

Наблюдать за сей идиллией было сплошное удовольствие, подруги ратовали за новоявленный тандем, про себя отмечая кое-какие намёки со стороны мистера О`Нила, впрочем, их общая знакомка была так глубоко погружена в процесс (а когда увлекается, то и света белого не видит), что вообще ничего не замечала. Эприл никогда б и не подумала не о чём подобном, только если носом ткнуть, а господин редактор был слишком хорошо воспитан, и его учтивая вежливость не позволяла навязываться, так что за рамки деловых встреч их свидания не выходили.

И если Беатрис с Кимберли были рады счастливому стечению обстоятельств, то Ворона такой расклад никак не устраивал. Ему не нравились флюиды, исходящие от парня, ему не нравился его взгляд, не скрывающий интереса, ему не нравились его мысли, крутящиеся вокруг Эприл, ему не нравилось абсолютно всё, включая само наличие и существование Эндрю О`Нила.

Пребывая в тени, держась в стороне во время подобных встреч редактора и писательницы, находясь под покровом мрака естественных затемнений (то в проулке, то в тени здания, от отбрасываемых чернот навесов и любых теменей, являющихся неотъемлемыми атрибутами антуража, как внешнего, так и внутреннего), он таился во мраке, становясь с ним одним целым, негодующе сверкая синевой очей.

Как же хочется избавиться от этого добродушного, лучащегося дружелюбием имбецила! И, быть может, он бы так и сделал, если бы не чёртовы ограничения условий контракта. Скованный узами договора, он не может навредить никому, кто сколько бы то ни было значим для контрактера. А сей рыжоид изрядно полюбился Эприл, с ним она хихикает больше обычного, смеясь беззаботно да искренне, совсем как в детстве…

Так что всё, что оставалось Ворону, это молча наблюдать, бессильно давясь злобой, травясь гневом, раздирающим изнутри, и негодующе щёлкать клыками. Его аж передёргивало от мерехтения ауры девушки, она так и рефракцировала всеми цветами теплоты, такими нежными и яркими, что у падшего сводило душу от исступления. Все фибры естества заходились в пароксизме яростной зависти.

Да, он завидовал человеку, жалкому смертному, который, собственно, ничего не может ей дать, но способен на то большее, чего не может дать Ворон, и осознание сего ещё сильнее било по самолюбию.

Впрочем, можно подстроить несчастный случай или же учредить аварию, в конце концов, уронить на него рояль сверху, по классике! А почему бы и нет? Что для демонов, что для ангелов, убийство не является чем-то зазорным, гиперпреступным, раздутым до рамок абсолютно аморального, как в понятии людей, нет, для них это вполне естественно и нормально, как для любого смертного моргать или дышать.

Вам должно быть непонятна данная ревность со стороны высшего существа по отношению к обычному человеку? Почему Ворон так привязан к Эприл и от чего его так ранят её мимолётные увлечения? Ну, ангелы наделены тем же спектром чувств, что и мы, но в их логике, понимании и способе выражения, есть разительные отличия. В некоторых планах они слишком холодны, в других же радикальны. Иногда диву даёшься, как подобная отстранённость вообще может существовать в мире, а порой они настолько зацикливаются, что возводят предмет в степень Абсолюта. Подобным Абсолютом для Ворона была Эприл.

Пусть он не выражал своих чувств, пусть не демонстрировал их открыто и не притязал, требуя ответных мер, но сие отнюдь не значит, что не испытывал ничего вовсе. Симпатия падшего была до крайнего абсолютна, радикально возвышена и до безумного эгоистична. Если перевести всё в формат удобоваримого людского определения, то чувства Ворона были где-то между сталкерством и маниакальными наклонностями одержимого, одержимого всецело и бесповоротно предметом страсти. Подобных личностей в человеческом социуме принято считать неуравновешенными, с психическими отклонениями, словом, душевно больными. И сейчас этот психопат эдемского пошиба наблюдал за своей ненаглядной, пребывающей в компании ненавистного рыжика.

Неловкие касания, будто под копирку, непринуждённые, будто случайные прикосновения, да он издевается! Реально думает, что этого никто не видит и не понимает, к чему клонят все эти сюси-пуси?!

В кафе-ресторане, где находились Саммерс с О`Нилом, несколько раз мигнули лампочки, блымая светотенью, то освещая, то погружая помещение во мрак. Шатенка задрала голову, уставившись на противные лампочки, что не хотели светить нормально, а между тем, круг Эндрю возникла тьма (и отнюдь не из-за блекаута), покамест фикрайтерша негодовала по поводу электричества, змеящиеся клубни дыма обвивали фигуру редактора. Блёклое свечение, слабая вспышка по всей поверхности, и фигура сидящего охватывается золотистой мембраной, барьером волшебного купола, отделяя от поползновений градиентной тьмы. Чёрт, всё-таки не выйдет, ладно, измыслит другой способ для его устранения.

Лампочки перестали мигать, и в кафе вновь воцарилось яркое освещение искусственных светил. Никто из присутствующих так и не понял причину перепада напряжения, включая главных фигур, вокруг которых вращалось действо. А глухой гнев падшего продолжал тлеть в глубине естества, продолжая отравлять и без того искорёженное скверной сознание, которое повредилось ещё задолго до того, как последние перо крыльев Ворона стало чёрным.