Онлайн чтение книги Апрельский Ворон Aibrean Raven
7 VII

Эприл была увлечена балетом с ранних лет; ещё даже толком не умея говорить и ходить, она уже обожала балет. Когда по телевизору показывали спектакли, малышку было не оторвать; если переключить канал – тут же хныкала, закатывая истерику. Если взять на руки и отвернуть от экрана, головка выкручивалась под немыслимым углом, будто у совы, дабы не пропустить чарующее действо. В семье писателей родилась балерина, и у родителей не было никаких сомнений по поводу того, куда следует отправить дочь на обучение. Как только маленькая Саммерс научилась говорить, тут же заявила: «Хочу балетствовать!»

 

Её определили в местную школу, престижное заведение с хорошими рекомендациями и вековой историей – Королевская Балетная Школа (The Royal Ballet School). Лицей предоставляет возможность обучаться как в подготовительных, младших классах, так и в старших, выпускных группах.

Расположена она в бывшем Королевском охотничьем домике Вайт Лодже (White Lodge) в парке, находящемся в старой части города, где архитектура ещё дышит стариной истории, а плавность форм ещё не заместило тривиальностью модернистской геометрии современного урбанизма.

На территории лицея есть крытый бассейн с подогревом, теннисный/нетбольный корт и небольшое футбольное поле. В студенческих общих комнатах есть дартс, снукер, настольный теннис, видеоигры и телевидение.

Также рядом со студиями расположены здания общежитий-пансионов, где старшие ученики, начиная с одиннадцати лет, могут жить на постоянной основе, дабы не тратить время на переезды из дома в школу.

Эприл была в восторге от К.Б.Ш. (R.B.S.); при одном взгляде на здание становилось ясно – тут творится искусство! Главное здание, начиная с крыши, на которой высятся дымоходы и вентиляционные трубы, начинается с треугольника фронтона, лежащего на карнизе, под которым растянулся фриз с барельефами цветов-снежинок, перемежающихся с триглифами. Антаблемент, который подпирает четвёрка колонн, упирающихся в террасу, обнесённую балюстрадой, которая продолжается с обеих сторон от лестницы перилами балясин. Квадратные окна на фасадах школы и выступающие треугольники экеров в парных тандемах являют собой стеклянный аспект. Прочие здания выглядят чуть проще, являя собой скопление прямоугольных форм с использованием башенок-экеров с арочными окнами и обычных порталов квадратов. Весь периметр лицея был обнесён кованым чернёным забором с кирпичными пилонами у центрального входа с эмблемами школы. Зелёный дворик с пышными деревьями и фигурными кустами, клумбами и удобными скамеечками, посиживая на которых, можно лицезреть всю красоту К.Б.Ш.

Маленькая балерина была вне себя от счастья каждый раз, как приезжала на занятия. Кроме того, их группу вела, по волшебному стечению обстоятельств, хореограф фейри – мисс Эльза Лит, уроженка Альвхейма и чистокровная эльфийка. Она обожала свою учительницу, ведь та так понятно и ясно изъяснялась, чётко инструктируя и доходчиво поясняя, что да как. Кроме того, её индивидуальный подход к каждому ученику, внимательность и тактичность располагали к себе. Эприл любила Королевскую Школу, любила балет и любила госпожу Эльзу. Пребывание в очаровании детских грёз длилось вплоть до того момента, когда Ворон вновь не напомнил о себе (точнее, на тот момент ещё мистер Тьма); тогда ей было чуть больше шести (ещё не семь, ведь до дня рождения меньше полугода). Речь о том самом дне, когда они подкрепили контракт обоюдной клятвой, упрочнив договор обещанием. Малышка особо о том не задумывалась, продолжая вести привычный образ жизни. Иногда появлялся чернокрылый, и они праздно болтали, как старые знакомые. Девчурка рассказывала о своих балетных рутинах, а падший слушал детский лепет, словно бы и вправду интересовался жизнью Эприл. Ей даже и в голову не приходило, что подобная связь может быть опасной или противоречащей всем имеющимся законам мироздания.

Спокойное течение жизни продолжалось из года в год: балет и танцы, классическая музыка, чья возвышенная симфоничность протекала между строчек тривиальности взросления. И вплоть до одиннадцати лет не происходило ничего экстраординарного, из ряда вон. А вот после…

Теперь мисс Саммерс могла проживать в пансионе, чему была несказанно рада. У неё была приятная соседка по комнате, с которой они сдружились сразу же (девочка была из другой группы), да и посещать занятия так было куда как проще. Еда в столовой была ресторанного уровня, так что о том, что дорогая дочурка останется голодной, родители могли не переживать. Всё это милая, тривиальная рутина могла длиться вечно, по крайне мере, Эприл так казалось. Как-то раз к ней приехал отец, мама задерживалась, её позвала на беседу с глазу на глаз мисс Лит. Дочка с папой сидели в её апартаментах, соседка куда-то вышла (то ли по делу, то ли не хотела мешать), мистер Саммерс интересовался самочувствием и как вообще дела идут. Вот уже как второй год она живёт в общежитии, всё ли устраивает, нет ли жалоб? Но жаловаться балерине было не на что; порой, конечно, случались ссоры с учениками, цапки с другими балеринами дело обыденное. Все девочки считают себя уникальными, а в сфере искусства и подавно. 

–Здесь пекут великолепные булочки, давай я тебя угощу? – вскочив на ноги, предложила Эприл, отойдя от кровати, на которой посиживала всё это время. 

–Не стоит, милая, я плотно пообедал, – отказал отец, но маленькая егоза не послушалась, бросив на ходу: – Для булочек всегда место найдётся! Жди, я скоро! – улепетнула из комнаты, не дав родителю и слова возражения молвить. 

Несясь по коридорам, то и дело сталкиваясь с учащимися, здоровалась со всеми подряд (как знакомыми, так и не очень, или вообще неизвестными, с кем не доводилось взаимодействовать ни в каком виде). Пробежав мимо кабинета хореографа, краем уха заслышала разговор, сразу признав голос матери и мисс Эльзы:

–Моих сил уже не хватает, я же не могу её уменьшить, – говорила эльфийка, будто оправдываясь. 

Эприл прильнула ухом к дверям, принявшись бесстыдно подслушивать. 

–Но раньше у вас не возникало никаких жалоб, в чём теперь проблема? – возмущённо ответствовала миссис Саммерс. 

Кажется, женщины о чём-то спорят, обстановка в кабинете весьма напряжённая. Балерина набралась смелости и слегка приоткрыла дверь, заглянув через щель внутрь. 

–Да, я понимаю ваше недовольство, – сидя за рабочим столом, говорила блондинка, – моя магия способна сделать её легче, заклинание, наложенное на балетную форму, помогало ей долгое время, – она стиснула руки, сложенные в замок, продолжив после паузы, – но Эприл слишком высокая. Она переросла всех сверстниц, не говоря уже о сверстниках… Я же не могу обернуть взросление и оставить её вечным ребёнком. Поймите, миссис Саммерс, двухметровых балерин не бывает. 

–Боже! Подумаешь, немного выше и что?! – нервно вспылила брюнетка. – Подберёте ей кого повыше, определите в другую группу, в общем, сделайте всё возможное, чтобы она могла танцевать! 

Негодование поэтессы можно понять; её дочь лишают мечты, возможности претворить грёзы в жизнь, ведь балет был единственной страстью малышки, всем, чем она жила и дышала. А теперь всё это хотят отнять! 

–Будь я на вашем месте, тоже бы злилась, но таковы факты, – с холодной безучастностью сказала хореограф. – Кроме того, это вне моей компетенции, таково решение дирекции, бланк на отчисление уже отправлен, я больше ничего не могу для вас сделать… 

Младшая Саммерс шатнулась, попятившись от дверей, закрывая рот обеими руками, стукнулась спиной о стену, сильно зажмурившись, сморгнула навернувшиеся слёзы. Сорвавшись с места, побежала по коридору, сама не зная куда, неслась вперёд, не видя ничего перед собой; слёзы застилали взор хрустальной пленой, искривляя изображение в ломаных искривлениях размытых форм. Она всё бежала и бежала, сама не заметив, как занесла ногу в кроссовке над блестящим паркетом, а опустила уже в пуанте, ступив на неровность земли. Вместо школьных коридоров вокруг протянулись ряды непонятных, деструктивных абрисов, не похожих ни на что и в то же время имея сходство со всем подряд. Это выглядело как обломки зданий, скульптур, огромная голова титана, расколотая посредине, утопала за горизонтом. Всюду, куда не глянь, предметы искусства, но все изломанные, с изъяном, будто кто-то нарочно их испортил. Целый лес галереи под открытым небом, в дебрях которого можно блуждать вечно. Эприл задрала голову, обратившись к сизому небосводу: пустое небо, ни облаков, ни звёзд, ни светил (луны или солнца), ничего, только бесконечное множество изувеченных вещей, предметов и одна она, почему-то, в балетной пачке! Где-то между кипами сломленных арф, подле обезглавленной статуи с крыльями и картин, изрезанных в клочья, выплывая из-за угла фрагмента античного сооружения, проявляясь тёмной тенью, возник силуэт. Саммерс заметила фигуру боковым зрением, обернувшись к пришельцу – существо, такое же покорёженное и поломанное (как и всё в этом странном месте), вышло на свет, являя собой химерное скопление ничем не связанных фрагментов, исторгающих дым, который, похоже, и был тем связующим звеном, объединяющим чудище воедино. Жуть, до чего же страшное зрелище! К монстру присоединилось ещё несколько подобных, выплывая из обломков антуража, протягивая дымчатые руки к балерине.

Попятившись в ужасе, она вскрикнула, развернувшись, припустила бежать, сверкая кремово-розовыми пуантами. В какой-то момент девочка влетела в густое облако дыма, испугавшись, что ненароком врезалась в одно из чудищ, шарахнулась назад, но оступилась, плюхнувшись на пятую точку. Смог наклонился к балерине, приобретая гуманоидную форму, опустился на колено, и когда шатенка раскричалась, голося в испуге, в черноте овала проступила белизна, и в лике пришлого та узнала Ворона. Синеглазый смотрел на контрактера, как всегда, излучая доброжелательность, но с лёгкой хитрецой лукавства в ухмылке арлекина. 

–Столько усилий, – обронил брюнет, будто говоря к самому себе, – и всё напрасно, – завершил тот, подняв ножку Эприл; атлас пуанты растворился, обнажая ступню, демонстрируя следы лет, проведённых в упорных тренировках. 

Ворон провёл подушечкой большого пальца по ножке девочки, и все мозоли и грубые натоптыши моментально испарились, рассыпавшись в пыль, облетели, будто пепел, сдуваемый ветром. Повторив то же самое со второй ногой, пристроил их на своём колене, с дружеским теплом взглянув на балерину. 

–Теперь и следов не осталось… – горько шмыгнув, промямлила Саммерс, чувствуя себя хуже некуда. 

–А оно тебе надо? – разведя руками, вопросил падший. – Зачем портить такие чудненькие ноженьки? Не хочу, чтоб на твоём теле были эти мерзкие отметины, – как-то отстранённо рассуждал молодой человек, – ничто не должно осквернять твоей кожи. 

Это, конечно, звучит крайне мило, но стрёмно, жутко стрёмно и странновато местами, а ещё смущает!

Опустив ноги, поставив наземь, вся подобралась, обхватив колени руками, понуро нахнюпилась, подняв глаза, посмотрела на своего монохромного ангела, мысленно спрашивая о причинах намерений, но так и не озвучив вслух.

А между тем, те существа никуда не делись и вскоре окружили их; наконец нагнав беглянку, монстры обступили со всех сторон, принявшись клацать своими поломанными челюстями, впиваясь пустыми глазницами в фигуры сидящих.

Эприл испуганно пискнула, вскочив, бросилась к Ворону, ища защиту и спасение в его лице. Чернокрылый приобнял балерину, прижав к себе, успокаивающе погладил по спине, сказав ей на ухо: «Не бойся, они тебя не обидят, это всего лишь разбитые мечты, они не способны ранить или навредить». 

Немного отстранившись, всё ещё не покидая спасительных объятий, боязливо бросила взгляд через плечо, зыркнув на обугленных существ, после чего тут же схоронилась на плече брюнета: «Разбитые мечты?» – переспросила Саммерс. 

–Ну да, – подтвердил он, продолжая гладить девочку по спине, – несостоявшиеся замыслы, забытые идеи, разбитые мечты, все они здесь. Так они выглядят, когда не могут воплотиться в жизнь, среди них есть и твоя. 

Шатенка посмотрела в сторону, куда указывал говоривший, устремив свой взор на фантомную балерину, чьи ноги были дефрагментировано переломаны, а рваная пачка зияла дырами; её волосы дымились вертикально, змеясь, а из пустых глазниц сочились хрустальные слёзы, так красиво переливаясь бриллиантовым светом на столь неуместно угольной коже. 

–Моя мечта?

–Да, когда-то она была прекрасна, но теперь, когда хозяин утратил веру и потерял надежду, её вид обезобразился. 

Подросток повернулась к Ворону, впившись отчаянным взглядом: «Я не хочу, чтобы она так выглядела! Не хочу, чтоб страдала из-за меня, сделай что-нибудь!» – взмолилась шатенка. 

Падший покачал головой, и сердце балерины оборвалось; неужели он не в состоянии, не способен ничего исправить?! 

–Я ничем не могу ей помочь, – серьёзно произнёс чернокрылый, – только ты можешь вернуть ей истинный облик, только ты можешь исцелить её. 

Вот как? Но что ей делать, что?! Она не знает, не знает! Было жутко обидно от собственной бестолковости и страшно злило то, что она такая бесполезная. 

–Прислушайся, – ткнув пальцем в солнечное сплетение подростка, молвил падший, – прислушайся к внутреннему голосу, что он тебе говорит? 

Эприл похлопала ресницами, непонимающе моргая на брюнета. Какие-нибудь более конкретные инструкции к действию можно? А то от вашей мистической загадочности толку никакого!

Немного поразмыслив, балерина шагнула назад, отступив от чернокрылого, повернулась спиной, посмотрев на дымчатую балерину, сделала несколько шагов вперёд, но тут же остановилась, опасливо подняв глаза на смоляную фигуру. Чересчур страшно подходить к ней, пока она в толпе этих жутиков; вот если бы она сама подошла…

Дымчатая балерина, на своих хрупких ногах, которые держались купы лишь за счёт дыма меж фрагментов, пошла навстречу хозяйке, ступая носками пуант, вопреки общей химерности и гротеску картины, крайне изящно и грациозно. Они встретились посредине, и подросток протянула разбитой мечте руку; та протянула свою, пожав руки, продолжая удерживать, мисс Саммерс заговорила: «Я больше не смогу быть балериной, но это не значит, что я брошу танцы. Я продолжу заниматься, потому что люблю балет; да, мне никогда не попасть на сцену, но это не значит, что Ты мне больше не нужна». 

Дымчатая балерина перестала плакать, её щёки мгновенно обсохли, будто на них отродясь не водилось влаги. 

–Давай вместе найдём другой способ мечтать? – предложила шатенка, добродушно накрыв ладонь мечты второй рукой. 

Начиная с низов, со смоляных пуант, которые постепенно белели, будто из-под окислившегося слоя стала пробиваться настоящая суть, вверх по ногам, фрагменты которых складывались воедино, слаживая мозаику конечностей, сбрасывая черноту, покрывались белизной, сверкая точно фаянс. Ободранная пачка стала пышной, сияя чисто белым, словно состояла из мельчайших снежинок, корсет и воздушные рукава покрылись серебром, и последние остатки черноты исчезли на кончиках пальцев. Пред Эприл предстала ослепительная дева, похожая на фарфоровую статуэтку. За спиной балерины-мечты, раскидываясь в обе стороны, возникли крылья, почему-то они были бумажными, из тонких листков, похожие на крылушки бабочки, сплошь исписанные текстами. И зачем они ей? Странный атрибут для танцовщицы…

Мечта преклонила колено пред госпожой, целуя руку подростка, со взглядом, исполненным благодарности посмотрела на шатенку, мило улыбнувшись. 

–А как же они? – обернувшись к Ворону, спросила Саммерс, намекая на оставшиеся грёзы. 

–Увы, только владелец мечты может преобразить её, ты ничего не сделаешь, исцелить их вне твоей власти. – Буднично промонотинил брюнет. 

–Эприл! Эприл! Очнись, милая! 

–Давай, Эприл, приди в себя! 

Девушка открыла глаза, обнаружив склонившихся над ней родителей, чьи обеспокоенные лица нависали на фоне потолка, а чуть поодаль находилась мисс Лит с не менее взволнованным видом. Она что, заснула? А вот то всё до этого, выходит, сон? На самом деле ничего из этого не было?! 

–Слава богу! – причитающе воскликнула мать, прижав дочурку к себе. – Боже, мы так напугались! Что случилось-то? 

Хороший вопрос, вот бы ещё узнать у кого ответ, а так она и сама пребывает в неведении.

В руках было что-то мягкое, крутанув головой, согнула локоть, взглянув на то, что находилось в ладони – перья, такие же перья, что по обыкновению остаются после визитов Ворона. Так значит, всё же не сон… 

–Ты нас так напугала, – присоединился отец, – лежала на полу, не откликалась, а в кулаках сжимала перья, кстати, откуда они взялись? 

******

Привычка вторая натура! Даже при том, что ей больше не нужно вставать в самую рань и заниматься экзерсисами, организм уже свыкся с режимом и сам будил её, вынуждая вставать в пять утра и идти на пробежку. В тёплые дни она часто бегала по прилегающей к поместью территории и там же отрабатывала совершенно бесполезные па, но от сих упражнений становилось как-то легче на душе, будто она всё ещё где-то там неподалёку от мечты... Когда холодало, такой возможности не было, и Эприл приспосабливала под балетные нужды свою комнату или же ту залу особняка, которая была оборудована специально для занятий хореографией. Это помещение было перестроено сразу же, как только маленькая балерина ещё только познавала азы балета.

Кроме того, она усиленно занималась с репетиторами, чтоб нагнать школьную программу и без проблем влиться в коллектив школьников. Было принято решение, что она поступит на учёбу в следующем году. Да только Эприл знать не знала, что из себя представляют обычные школы. Как она будет общаться с подростками, нисколько не заинтересованными в искусстве? Пока что всё это представлялось крайне сложно, эфемерно…

И вот настал тот самый день, её первое знакомство со школой. Выглядела она, конечно, не так помпезно, как лицей, обычное четырёхэтажное здание кирпича, угловатое, местами с колоннами, да выгнутыми порталами арочных окон, а в остальном – унылая тривиальность форм и угрюмость фасадов. Повсюду незнакомцы, болтающиеся по коридорам и болтающие у стеночек. Подойдя к своему шкафчику, открыла дверцу, и оттуда сразу же что-то выпрыгнуло. Подросток попятилась, с опаской закрывшись, вскрикнула от неожиданности.

Существом, сидевшим в школьном шкафчике, которое вылетело оттуда едва завидев свет, была обычная жаба, самая разобычная квакуша, зелёная и пучеглазая. Жабка посиживала на макушке Саммерс, преспокойно раздувая щёки. 

–А-ха-ха! – раздалось где-то неподалёку резью ещё не сформировавшегося голоса (когда он ещё не достиг мужской грубости, но уже лишился детской писклявости). – Добро пожаловать в Четырёхлистник! 

Жаба спрыгнула с головы девушки, попрыгав по плиткам пола, отстранённо квакая. Бросив быстрый взгляд в сторону крикуна, завидела конопатого парнишку, курчавого шатена с типичным видом хулигана, а рядом с ним ещё парочку таких же уголовников местного разлива. 

–Хоспади, детский сад… – пробурчала Эприл, наблюдая за тем, как группка парней убегает. 

–И не говори, – прозвучало за спиной, школьница обернулась, встретившись взглядом с миловидной брюнеткой с весьма пышной шевелюрой, собранной в небрежную косу (но даже так было совершенно очевидно, что волосы у неё крайне густые и волнистые). – Местные придурки, – сказала незнакомка, – тот, что орал – Гари Трент, сынуля директора. Милированный скунс – Филипп Скай, гордость футбольной команды. Якобы натуральный рыжий, но крашеный по-любому, Мартин Блек, глава стенгазеты. Ну и последний, но не менее пиздопротивный, Раян Рейнольдс, он же местный Казанова, по собственной версии… – завершила пояснения та, после чего протянула руку Эприл со словами: – Я Дельма, а тебя как зовут? 

–Эприл, Эприл Саммерс, – отозвалась подросток, пожав предложенную руку. 

Как выяснилось, банда придурков (как их называют за глаза), а официально – крутые парни, были местными раздолбаями, элитой, которые задирали всех и каждого, считая себя полномочными отравить жизнь любому, кто посмеет перейти дорогу или просто не понравится. В прошлом году с Дельмой был подобный случай, только ей в шкафчик натолкали мусор. Троллить новичков это местная традиция, а ещё студентов соцпрограммы, которые поступили по стипендии, выделенной государством, в рамках «доступное образование» для всех слоёв населения. Мисс Куинн, как раз, была одной из стипендианток. Её родители владели небольшой швейной мастерской в центре, так что это уже само по себе было поводом для издевательств. Но четвёрка придурков предпочитала обходить девушку стороной. Почему? Очень просто, госпожа Дельма Куинн была ведьмой и весьма талантливой.

Дамы сдружились почти сразу же, бывшая балерина и ведьма-самоучка (под чётким руководством бывалой колдуньи в лице бабушки) стали не разлей вода. Они вместе устраивали пранки над четырёхлистной четвёркой, разыгрывая парней в отместку за всех несправедливо униженных и оскорблённых, так что, вопреки опасениям, обычная школьная жизнь оказалась не такой уж скучной!

Прошло несколько месяцев, Эприл полностью освоилась на новом месте и уже не терялась и не впадала в прострацию при обыденных (для всякого школьника) вещах, но таких непривычных для лицеистки. После ужина, который был приготовлен брауни, и если в других семьях по одному фейри на дом, то у четы Саммерсов была целая армия домашних помощников, занимающихся уборкой, стиркой и готовкой. Это отнюдь не значит, что у них не было работников людей, напротив, этими существами командовали обычные рабочие, каждый из которых отвечал за переделённый отдел поместья. Это было своего рода загон полководцев, в распоряжении которых были малые отряды фейри. И так, после ужина (а то мы слишком отклонились от темы пояснениями), юная госпожа поднялась к себе, после домашнего задания, сериалов и небольшой болтовни в чате, девушка улеглась в постель, приготовившись ко сну.

Ох, ну вот опять какие-то нездоровые фантазии мечтателя-шизофреника! Очередные неведомые дали непонятных измерений, а главное, почему всякий раз, как её затягивает чёрте куда, на ней балетная одёжка, а? Это как-то не здорово, знаете…

Эприл осмотрела себя снизу, мысленно чертыхнувшись артистическому амплуа. Ладно, и что на этот раз? Выбор невелик, придётся идти.

Идя по приличных размеров луже, или заводи, сложно сказать, что именно это было, ведь при каждом шаге по поверхности шла рябь, как по воде, при этом само полотно (если можно так выразиться относительно жидкости) было мутным, тёмным, с вкраплениями сверкающих крапок, сияющие блямбы походили на звёзды. Они также лучились и казалось, плавали в этой смоле, а местами проплывали разводы, как на нефтяных пятнах, будто субстанция дробилась, расслаиваясь на прочие составляющие. Это можно сравнить с тончайшей органзой, которую наложили одна на другую, и теперь слои проступают друг через друга, переливаясь градиентом. Зарницы то увеличивались, приближаясь к поверхности, то уменьшались, утопая во мраке, казалось, она идёт по звёздному небу.

Вдалеке показался чей-то силуэт, некто дымящийся, с холодным пламенем тьмы на плечах и горящей шевелюрой черноты. Пара смоляных крыльев, стелящихся по бесконечному простору космоса, довольно знакомый блеск серебра оперения… Эприл подошла поближе, обходя сидящего боком. 

–Ворон?! – изумлённо обронила девушка, смотря на падшего. 

Обратив свой холодный взор на пришлую, глядя сине-голубыми очами, всё так же приливающимися морской палитрой, крылатый склонил голову на бок, словно в том жесте выражалось озадаченное удивление. 

–Снова нашла меня, – молвил Ворон, вытянув руку по направлению к подростку, указал куда-то вдаль, сказав следующее: – Лучше возвращайся, не хочу, чтобы ты меня видела. 

В груди чернокрылого зияла огромная дыра, разлом, схожий с трещинами керамики или мрамора, пролом, от которого отходили трещины различных размеров и витиеватости разветвлений. Из разлома сочилась вода, та самая тьма космоса, по которой она шла ещё недавно. Вокруг него, расходясь на множество миль вокруг, пульсируя и бурля, будто жидкость выталкивало с ударом незримого сердца, не способного удержать в себе материю ночи, исторгая из тела, окрашивая всё в мрачные тона. 

–Да что происходит вообще?! – вскрикнула Саммерс, бухнувшись на колени напротив собеседника, принявшись зачерпывать смоляную жижу звёзд, заливая обратно в разлом, заталкивая внутрь, пытаясь хоть сколько-то ни было наполнить, залить пустоты, она всё черпала и черпала, набирая в ладони, а на коже оставались чёрные разводы с блестящей пылью. 

Ворон сжал руки девушки в своих, отстранив от себя: «Это бесполезно, всё равно что пытаться вычерпать море», – глядя неземным взглядом на человека, бывший ангел продолжил. – «Возвращайся в свой мир, незачем видеть постыдный конец брошенного монстра». 

Что? Конец?! Как это понимать?!?! Он что, умирает?!!! Не может быть, они же заключили договор, она читала в интернете и соответствующей литературе, ангелы не могут умереть, они бессмертные существа чистой материи, он же ангел (пусть не совсем обычный!), а значит, он должен жить, он же говорил, что они теперь напарники! А как же контракт, они ведь заключили договор, или она чего-то не понимает?! 

–Ты не можешь умереть, что это вообще значит?! – возмущалась Эприл, безуспешно затуляя дыру в его грудине. – Это совершенно бессмысленно! 

–Не всё в мире должно быть логично и осмысленно, – ухмыльнулся падший, просияв полумесяцем усмешки на лике ночи, – порой жизнь проистекает в совершенно абсурдном и бестолковом ключе. Я разваливаюсь, буквально, потому что большая часть меня не здесь. 

А? Как это? А где всё остальное?! Видя немой вопрос в глазах контрактера, чернокрылый добавил: «Когда меня низвергли, то запечатали сущность души, но не полностью, ведь до Суда я заключил договор с человеком, и та часть меня, что поклялась сдержать обещание, осталась свободной от заветов Неба», – внося конкретику, пояснял падший. – «Эта часть была свободна от запретов и ограничений, наполняясь магией Земли, я истратил всю оставшуюся во мне пламень жизни и более не могу сохранять форму». 

–Значит те перья, что с тебя сыпались… – предположила Эприл, прикрывая рот рукой, так и не закончив, как он перебил, завершив фразу за неё: – Предвестник распада, моё физическое истончается, я больше не могу поддерживать материальную форму, когда силы иссякнут, я снова стану целым, запертым в небытие, как и было предначертано всем грешникам. 

Нет, так не должно быть! Он же не виновен! Пусть подробностей Эприл не знает, но Ворон стал жертвой предательства, измены, в чём тут преступление?! Он не совершал ничего плохого, кто угодно попытался бы отомстить, главное – вовремя остановиться, и он смог! За что такая жестокость? Это просто несправедливо, а как же всепрощение и второй шанс на искупление?

Поджав губы, школьница громко шмыгнула, пытаясь не расплакаться, обхватила падшего за шею, крепко обнимая: «Я люблю тебя!» – выкрикнула та в отчаянии. 

Нет, речь идёт не о банальной страсти, диком желании иль сентиментальной симпатии, здесь куда более глубокие, чистые и совершенно невинные чувства. Она так непосредственна в своей искренности, сущее дитя, так откровенно честна, что это даже неловко, смущающе, даже для кого-то вроде него. 

–Глупая девочка, не можешь ты меня любить, ты ничего обо мне не знаешь. 

–Ну и что, ты мне дорог, я к тебе привыкла, теперь ты часть меня, нельзя оторвать руку и сказать, что всё в порядке! 

Боже, какая радикальность, ну и что с ней делать? Не в его власти остановить распад, он не может ничего изменить, жаль, что его подопечным изначально не была Эприл Саммерс, а сейчас уже слишком поздно оттирать перья и наводить ангельский марафет, он пропитан скверной насквозь, она в нём, во всём, в каждой фибре души… 

–Если бы ты мог снова стать целым, только не в «забытье», а на Земле, если бы ты мог освободиться, – лопотала шатенка, продолжая тискать падшего, отстранившись, смотря влажными очами, взяла его лицо в ладони, сказав: – Я хочу, чтобы ты был свободен. 

Постоянно переливающиеся, от аквамарина до кобальта, глаза чернокрылого вспыхнули, мерцнув, будто огни святого Эльма. Горение прекратилось, полыхнув, испустив плотный дым, рассеялось, а по лицу, опускаясь на шею и дальше по телу, расходясь огромными трещинами, ширясь от дыры на солнечном сплетении, раскалывая падшего, треская с мелодичным звоном, слишком благозвучным перезвоном для столь ужасного действа, прошли трещины. Обломки отделялись от общей массы, продолжая дробиться, рассыпаясь в сверкающую пыль. Его тело разлеталось на обломки, и без толку хвататься за ломаную мозаику, она крошилась в руках, продолжая насмешливо сверкать с издёвкой.

Ворон закрыл глаза, и ясный взор растаял во мраке, где-то во фрагментах, которые вскоре разбились на меньшие, а когда Саммерс протянула руки в гущу скопления, они просто разорвались, пыхнув сверкающей тьмой. Сжав кулаки, прижала их к груди, согнувшись пополам, упираясь лбом о поверхность космоса. Прокричав громко в бессильном отчаянии, вопя в иступлённом припадке, голося на всю ширь пространства. Эприл выпрямилась, запрокинула голову, молча уставилась в потолок своей комнаты, на ладонях всё ещё оставались его следы: переливающаяся чернота, остовы взорвавшихся звёзд и смоль космоса.

******

Где-то вне пространства и времени, в месте, где привычные законы мироздания не действуют, по причинам совершенно иного устройства, мир или подизмерение, чистого уныния и скорби, настолько угрюмое, что даже самые промозглые ледники покрылись бы изморозью от ужаса. Вакуум тишины, без звуков, без единого дуновения ветра, лишь тоскливая сизость безучастных пустынь и холодность высящихся завихрений, растущих из туманов забвенья.

Люди зовут сие Чёрные Дыры, по незнанию, ведь никто из смертных никогда не был за горизонтом событий в самом сердце излома, завертающегося в самого себя и выворачивающегося наружу искривлением космической материи. Там, где хаос темени пребывает в вечном движении, разрывая вокруг себя всё, растягивая и обезображивая до состояния химерных разводов, в месте настолько далёком и глухом, что ни единый луч света окружных звёзд не доходит до центра Дыры, находился падший, низвергнутый Эдемом и отринутый Пеклом, не принятый ни одним из абсолютов, заточённый во мраке забвения.

Могильное безмолвие, нарушая столь резко и грубо, раскатываясь рокотом по пространству, гремя неистово и гулко, прервал грохот. Словно бы все имеющиеся виды разрушений (раскалывающийся породы, скрежет железа, древесный треск) смешались воедино, и такой неурочный смех огласил округу. Вырываясь из коловорота, ломая оковы, звеня скользящими путами туманностей, расправляя крылья, дымясь и полыхая чернотой, ломая темницу, пробиваясь на волю живым огнём, падший распрощался с последними остатками ангельского, полностью преобразившись.

Необдуманно данная клятва, бездумное обещание, случайный контракт, договор с посторонним человеком и желание той, что повелела ему жить, повлияли на сущность. Пожелав сдержать обещанное, пожелав осуществить Её желания, Аматэ (а нынче Ворон) отрёкся от постулатов Неба и напутствий Создателя, поправ кодекс ангела, проявил эгоизм, пожелав хоть на мгновенье ощутить то, что зовётся «быть нужным». Если этот ребёнок желает стать его контрактером, что ж, чудесно, это отличный повод отомстить тем, кто запер его и пытался покарать за то, что проповедует любая религия и вероисповедание – любовь.

Итак, демон был рождён, бес вырвался на волю, разбив темницу, покинув угрюмое узилище, где прочие падшие будут пребывать вечно, ожидая милости перерождения иль привилегии искупить грехи в качестве разжалованного до фейри существа.

Из кружащегося хаоса чёрной дыры вырвался луч, выстрелив из самого сердца сверкающей синевой кобальтово-аквамариновых переливов. Он абсолютно свободен, может поступать как хочет, по собственным убеждениям и пожеланиям, и никто не сможет ему приказывать. Чёрт возьми, а быть демоном так упоительно!

А в более обыденной реальности, там, где находятся миры людей и фейри, на Земле, где в зелёной стране Ирландии был город Дублин, в котором проживали все действующие лица, в средней школе как раз отзвенел звонок с урока. Четырёхлистник оживился, учащиеся высыпали из аудиторий, в том числе и Эприл. Мисс Саммерс шла по коридору, напоминалка на телефоне противно запищала, оповещая о собрании литературного кружка. Посмотрев на экран смартфона, сунула его обратно в карман, совершенно не хотелось никого видеть, тем более обсуждать книги… Даже с Дельмой не общалась, а ведь они делились всем сокровенным, но не в этот раз, сейчас ей хочется сохранить свою печаль в тайне, укрыв от досужих вопросов и бестолковых советов.

Зайдя в библиотеку, сама не зная, как там очутилась, шла вдоль стеллажей, без интереса перебирая пальцем корешки книг, будто сомнамбула, заканчивая с одним рядом полок, переходила на другой, ходя между шкафов, петляя меж ними, без цели и смысла. В какой-то момент, когда Эприл пошла на второй круг бестолкового хождения, по ту сторону бесконечных ярусов книг, мелькая между зазоров букинистики и полок, следя неотрывным взглядом, возникла пара глаз. Сине-голубые очи наблюдали за школьницей, которая шла с противоположной стороны стеллажа. И когда мисс Саммерс вышла из коридора шкафов, свернув влево, чтобы войти в следующий, внезапно врезалась, столкнувшись с кем-то в узком проёме между книжных полок. Выйдя из транса, задрала голову, быстро зыркнула на незнакомца, бросив: «Простите», – после чего отошла в сторону, собираясь вернуться к своему занятию, но уже в другом коридоре книг, ведь здесь явно не протиснешься. 

Незнакомец загородил проход, не позволив школьнице возобновить свой ритуал уныния. С недовольством воззрившись на брюнета, Эприл хотела было возмутиться, но когда высокий юноша пошёл на неё, она попятилась от неожиданности, как любой человек, на которого внезапно двинулось нечто массивное. Стукнувшись пятой точкой о читальный столик, подросток выставила вперёд руки, завопив с протестующим возмущением: «Да что вы вообще себе позволяете?!» – брюнет остановился, склонив голову на бок, прищурившись с хитрецой. – «Неужто не признала?» – спросил тот, смотря на шатенку сверху-вниз. 

Саммерс опешила, а с чего вдруг?! Погодите, если присмотреться, то мордашка у него весьма знакомая… Где она могла видеть его раньше, да и вообще, где могла пересекаться со старшаком (а этот сударь явно из старшеклассников, или того старше, студент). 

–А если так? – молвил тот, приложив пальцы к скуле, и цвет лица изменился с привычного бежа на холодную бледность, аномальная белизна окрасила часть лица, а веки левого глаза почернели, будто кто-то окрасил их тенями, проведя весьма характерную линию остроты на щеку. 

Такой тип макияжа она уже видела, ненормальная, нездоровая белизна и чернота очей и губ… 

–Ворон?! – изумилась Эприл, сама не веря своему открытию. 

Ну, ещё бы, ведь его причёска и внешний вид радикально изменились, раньше это был какой-то фарфоровый арлекин монохрома, а теперь вполне обыденный, самый обычный юнец с моднявой стрижкой (под корейских оп), достаточно бледной кожей, усеянной мелким веснушками.

Налетев с обнимашками, подросток прилипла к торсу брюнета, крепко обхватив за пиджак, смяв ткань на спине.

Трогательную сцену воссоединения имели удовольствие наблюдать все присутствующие на втором этаже читального зала и те немногие внизу, у которых был хороший обзор на площадку. Кроме того, было ещё несколько посторонних, застывших на лестнице, Гари и Филл (те самые из банды четырёхлистника). 

–Похоже, – обращаясь к товарищу, начал Скай, – твои признания пошли по одному месту, у мадам уже есть ухажёр. 

–Заткнись! – рявкнул шатен, толкнув товарища локтем при развороте, нервно зашагав по лестнице, спускаясь вниз; парень думал над тем, как бы избавиться от конкурента и завоевать расположение Саммерс. 

–Сразу тебе говорю, как друг, брось эту затею, – нагнав друга, продолжал ёрничать милированный.

Единственное преимущество Трента – родство с директором, да социальный статус, характер у парня (как и у всех его дружков) был дерьмовым. Никто никогда не перечил их четвёрке и не вставал на пути (за исключением нескольких не менее аморальных ублюдков и пары Дельма/Эприл, которые не давали ушлёпкам спуску, всегда платя за «добро» сторицей). Однако, с чего же вдруг местный заводила и балагур решил, что Саммерс, после всего, что они успели натворить, вдруг ответит ему взаимностью?

Хм, некоторые люди не способны отличить проходную вежливость от флирта. Так и наш герой, порезавшись о край стола, получив в качестве добродушного выявления сострадания пластырь от Эприл, решил, что та ему симпатизирует. Возможно, он и сам того не осознавая, был влюблён в девушку, а после сего инцидента уверовал во взаимность чувств. Однако наша Эпси была устроена так, что не способна пройти мимо бездомной собаки, не говоря уж о человеке в затруднительном положении. Если это в её силах, мисс Саммерс всегда окажет помощь и поддержку. Что ж, с того самого дня подобраться незамеченным, улучив момент, когда шатенка окажется одна, стало невозможно: когда она не с Дельмой, то в кружке, когда не обсуждает литературу, то с тем мутным парнем, он, кстати, приходит к ней на все большие перерывы, а после занятий за ней приезжает машина, и возможностей для прорыва не остаётся. Пока что оставим директорского сыночка наедине с его терзаниями и сосредоточимся на главной героине. У Эприл всё было прекрасно, учёба давалась легко, заседать в литературном кружке было увлекательно. Тамошняя знакомая посоветовала зарегистрироваться на Ватапад (Wattpad), так как с некоторых пор Саммерс стала пописывать, то дело о публикации встало, само собой. У ней неплохо выходят коротенькие рассказы, да и стихи тоже ничего (видимо, унаследовала талант от родителей), почему бы и не попробовать? Первое время она была не особо популярна, лайков было мало, да и подписчиков тоже, но потом, после пары-тройки фендомок, процесс пошёл! Прочитав фэндомные фанфикшен, пользователи кликали на автора, переходя в профиль, не находя больше работ по интересующей теме, пробовали читать орджиналы, и вот тут начиналось самое интересное – им нравилось! Ведь сюжеты были легки и увлекательны, стиль письма удобоварим, да и лёгкая вычурность придавала своеобразную изюминку. Так из ноунейма Эприл стала топовым фикрайтером.

И чем же сейчас занималась наша занятая мисс? Сидела во дворе школы, набрасывая очерки в записную книжку. А покуда она сидела за столиком, за ней наблюдал младший Трент. Только было парень думал подойти, как тут позади девушки, возникая не пойми откуда (прямо из воздуха), возник тот самый засранец, который вечно вьётся вокруг барышни, не давая проходу! Ну, ясно, смазливый фейри, иначе как ещё объяснить столь безупречную внешность?!

Гари застали врасплох, ведь тот самый гадский фейри посмотрел прямо на него, и подросток стыдливо скрылся за деревом, пристыженно спрятавшись за стволом дуба. И почему он вдруг смутился, ощутив некий панический страх? Решив больше не пересекаться взглядами с чернявым, парень по-тихому ретировался, удалившись с наблюдательного пункта, вернулся в здание школы. А к увлечённой писаке подсела подруга, непривычно аккуратно опустив сумку на стол. Обычно Куинн кидает её где попало и как непопадя, но на сей раз она была сама осторожность, чем вызвала определённый интерес со стороны Эприл. Только было девушка открыла рот, как из школьной сумки что-то мявкнуло. Дельма смущённо посмотрела на подружку, та на неё, после чего молча раскрыла сумку, и оттуда выкатился смешноватый котёнок. Малыш плюхнулся на поверхность столешницы, встал на куцые лапки, подняв хвостик-ёлку, который был местами лысоват, выпучил глазёнки, уставившись золотом янтаря на тех двоих. Такое очаровательное, плешивое создание (не прям чтоб огромные залысины до самой кожи, но кое-где шерсть торчала, а местами была примята, из-за чего казалось, что котик был с проплешинами). 

–Откуда ты это взяла?! – провизжала Эприл, пылая детским любопытством. 

–Фи, как грубо! – возмутился котёнок, важно плюхнувшись на попку. – Я не «это», а «он»! – мурчал котейка, выражаясь совершенно по-людски. – Вас разве родители не учили, что нельзя называть вещами одушевлённых существ? 

Надо же, оно разговаривает! Он разговаривает… Выходит, этот котычь фейри?

Дельма покачала головой: «Не знаю, фейри или нет, но что необычный, определённо», – немного подумав, брюнетка добавила: – «Такой же волшебный, как и твой парень», – намекая на Ворона, сострила Куинн, в ответ на что шатенка с совершенно непроницаемым видом (этакая морда кирпичом) выдала: – «Не, он не фейри, Ворон ангел». 

Собеседница скептически приподняла брови, в стиле: сударыня, вы шутите?

Эприл повернулась к юноше с выразительным взглядом, в котором так и читалось: давай, покажи ей, посмотрела на знакомца, всем своим видом требуя, чтоб тот подтвердил её правоту.

Недолго думая и не проронив ни слова, Ворон раскрыл крылья в обе стороны, левым обогнув контрактера, а правое вытянув с края лавки, громко хлопнул, расправляя смоляные сабли, продемонстрировав красоту оперения неверующей. 

–Ахринеть! 

–Ага.

–Так он реально? ... 

–Да. 

–Капец… 

Итак, а как же насчёт котёнка, спросите вы? Откуда он взялся и почему ведьмочка принесла зверька в школу? Что ж, дело было утром, когда мисс Куинн шла по дороге в Четырёхлистник. Идя по привычному маршруту, она обычно подкармливала бездомных кошек, что жили в проулке между магазинами. Но на этот раз котов там не оказалось, а кто был, точнее, что происходило в тоннеле меж домами, можно назвать одним словом – живодёрство. Парочка мелких шалопаев, очевидно скучающих от безделья, не придумали себе занятия получше, кроме как издеваться над маленьким котёнком, которому не повезло удрать от поганцев. Мальчишки подманили котика банкой тунца, ещё не зная жизни, черныш доверчиво подошёл к мальчикам (совершенно не понимая, почему другие убежали от таких добрых людей, они же улыбаются и еду принесли, ну и ладно, это всё для него!). Как только котёнок подошёл, скверные хулиганы нацепили на него связку колокольчиков и стали гонять по проулку, погоняя палками, чтобы быстрее бегал.

Такой расклад Дельме не понравился, посему, немного поколдовав, ведьма прицепила по связке таких же колокольчиков каждому мальчонке, а за спинами ребятишек возникло по увесистой дубинке, которые тут же принялись колотить сквернышей по попам, да так хватски наколачивая булочки, что уже через минуты три детишки с криками, все заплаканные и зашмарканные, вылетели из проулка, понесясь вниз по улице, громко звеня колокольчиками, а дубинки летели за ними, продолжая поколачивать смутьянов.

 Котёнок не сильно пострадал, только напугался, будет наука, впредь не станет доверять всяким гадким мальчуганам. Связка колокольчиков, что всё время противно дзеленчали, волочась за лапкой по асфальту, исчезла по тем же волшебным причинам.

Опустившись на колено рядом с пострадавшим, Дельма раскрыла сумку и немного поискав, достала пакетик корма, немного потреся, подзывающе прошуршав, дождалась, пока другие кошки покажутся, после чего раскрыла порцию, высыпав перед собой. Раскрыв остальные пакетики, поднялась на ноги, приготовившись уходить, как тут: «Спасибо». 

Осмотревшись, не найдя никого, девушка хмыкнула и, поправив сумку на плече, шагнула из проулка. 

–Уже уходите? 

Да что же такое-то?! Здесь определённо кто-то говорил, но кто, где?! Невидимый фейри? А голосок-то такой тонкий, писклявый, словно у ребёнка.

–Я здесь! – прозвучало совсем близко, опустив взгляд вниз, обнаружила у ног того самого котёнка, кроха встал на задние лапки, протянув передние к Дельме. – Возьмите меня с собой, я боюсь, вдруг те гады вернутся. 

–Ну, вот и как было не взять эту бестию? – подытожила школьница, завершив рассказ. – А, хах, а неплохое прозвище, Бестия? Как тебе? – уже обращаясь к чернышу, вопросила Куинн.

–Симпатюлька было бы лучше, – немного заносчиво мяукнул котик, чуток поразмыслив, добавил: – Но Бестия звучит мощно, мне нравится.

Вот так у нашей ведьмочки и появился фамильяр, потому что каждой ведьме полагается по чёрному коту!

Жизнь, наполненная магией, в мире, где волшебство является обыденной вещью, уже нечему удивляться. Впрочем, в каких бы условиях и обстоятельствах не существовал человек, низменность его натуры неизменна.

Гари Трент всё ещё не оставил своих надежд, вот только завоевать свою даму сердца, не устранив при том ту кудрявую каланчу, не представлялось возможным. А значит, придётся прибегнуть к помощи сторонних лиц.

Куинн была не единственной ведьмой в школе, была ещё одна девушка, на которую никто бы никогда не подумал, ведь она так умело маскировалась. Мисс популярность, член школьного совета и глава черлидерш футбольной команды, леди Фиона Глен, была той самой стороной, к которой наш незадачливый ловелас обратился за помощью. Если бы ему лично не довелось застать девушку за колдовством (когда та наводила мелкие проклятья на команду соперников, чтобы их Бульдоги могли выиграть), ни за что бы не поверил и рассмеялся бы в лицо сообщившему. Однако факты налицо, она его должник с того самого дня, а значит, можно слегка принажать, чтобы шантажом добиться желаемого.

Зайдя в кабинет студсовета, шатен взял крайний стул, протащив ножками по полу, создавая максимальный шум, поставил его перед столом заседавших, сев верхом. Нервно выдохнув, блондинка попросила знакомых удалиться, мол, им с директорским сыночком нужно перетереть с глазу на глаз. Никто не стал возражать, ведь никому не хочется заиметь неприятности, попав в чёрный список банды Четырёхлистника, посему члены комитета предпочли удалиться.                       

–И что же вас привело к нам, мистер Трент? – язвительно протянула девушка, сложив перед собой руки в замок. 

–Хочу попросить об одолжении, – ответствовал тот с видом истового коварства; ведьма недовольно хмыкнула, сказав: – Я ведь не могу отказаться? – в ответ на что парень зычно хихикнул. – А сам-то как думаешь, или мне раскрыть всем твой маленький секрет? 

Да уж, влипла по-крупному, если б не то чёртово видео… Ух, знать бы, где он его прячет, вот тогда б засранец поплясал бы у неё! 

–Я слушаю, – флегматично отозвалась Глен.