Онлайн чтение книги Хрустальный миг Crystal moment
1 - 76

Мальчик медленно поднял руку и указал куда-то за мою спину. Движение было странно размеренным - не по-детски осознанным, как будто он уже знал, что я увижу.

Я обернулась.

Белое пространство словно вытянулось вглубь, и вдали, в туманной пелене, показались два тела, прижавшиеся друг к другу. Сначала я решила, что это игра света - иллюзия. Но шаг за шагом очертания становились всё чётче, плотнее, и с каждым моим вдохом между нами будто исчезало расстояние.

Когда я подошла ближе, воздух вокруг стал холодным, как лёд.

Далия…

И Авир.

Девушка лежала на полу - в том самом свадебном платье, которое когда-то сияло под солнечным светом зала. Теперь же ткань потускнела, будто утратила своё свечение, и лёгкий жемчужный блеск сменился сероватым холодом. Длинный шлейф расползался вокруг, как замёрзшее море, а тонкие нити золотой вышивки едва мерцали, словно последние искры угасающего света.

На груди Далии покоился маленький мальчик – новорожденный Авир. Её руки обнимали его крепко, слишком крепко… будто боялась, что если отпустит - он исчезнет. Лицо её было спокойно, без страха, но и без жизни. На ресницах лежал тонкий иней - будто воздух сам окаменел, превратившись в холодное дыхание смерти.

Кровь проступала там, где ткань касалась пола, тонкими, алыми прожилками - не много, лишь намёк, как след воспоминания. Эти пятна будто подчеркивали вышивку на платье - цветы, теперь похожие на ожоги.

Шёлк и кожа слились воедино. Белизна стала почти ослепляющей, а в этом сиянии она казалась не телом, а статуей - идеальной, мёртвой, прекрасной.

Авир лежал у неё на груди, маленький, безмятежный, крошечный и хрупкий. Его маленькие пальцы запутались в складках платья, в тех самых узорах, где когда-то сверкали нити золота. Он сжимал край одежды, словно пытался удержать её здесь, в этом холоде. Дыхания малыша не было видно - лишь лёгкое движение плеч, будто эхо прошлого.

Её платье, созданное для клятвы, теперь стало гробницей обещаний, а руки, что должны были хранить тепло, - последним приютом её ребёнка.

Сама суть времени - миг, застывший между любовью и смертью.

Они лежали в объятьях друг друга, будто два полумёртвых существа, цепляющихся за тепло, которое давно покинуло их тела. Волосы Далии рассыпались по полу, тонкие, как нити крови, а лицо было спокойно, почти умиротворённо. Только губы - синеватые, сжаты, будто в беззвучной мольбе.

Я не могла дышать. Только сердце стучало так громко, что казалось - сейчас треснет грудная клетка.

- Нет... нет, пожалуйста...

Я шагнула к ним. Опустившись на колени, протянула руку - дрожащую, как у больной, - и пальцы почти коснулись щеки Далии.

Мгновение.

И мир содрогнулся.

Пол под ногами треснул, как стекло, по которому прошла невидимая трещина. Воздух взорвался глухим звоном, будто кто-то разбил тысячу зеркал разом. Тьма и белый свет смешались, закружились вокруг, как водоворот.

Мальчик - Авир - стоял там, где был, и смотрел на меня. Его разноцветные глаза вспыхнули - один голубым, другой золотым.

И тогда я услышала - тонкий детский шёпот, словно изнутри самого пространства:

- Мама... не смотри.

Слова пронзили меня насквозь, вызвав мгновенный, холодный ужас. Все вокруг пошло трещинами, будто реальность не выдержала этих слов. Пол подо мной провалился, белое пространство поглотило всё - свет, тени, дыхание.

Я падала, не чувствуя тела, не ощущая ни пола, ни воздуха. Только холод и бесконечный зов, тонкий, как хруст стекла, проникали в каждую клетку:

 «Хрустальный миг…этой реальности, что мог произойти, если бы моя рука тогда не дрогнула…»

Я вздрогнула, глаза широко распахнулись. Влажный пар, запах мыла и трав, мягкий шёпот - всё казалось слишком реально. Горло сжалось, лёгкие жгло, будто я пыталась вдохнуть сквозь песок. Сердце бешено колотилось, а глаза - широко раскрыты, и всё вокруг плавало, будто мир сам рассыпался в воде.

Моё тело дрожало, а руки инстинктивно сжали живот. Сердце колотилось бешено, но теперь это был не зов пустоты, а ритм настоящей жизни.

Я пыталась подняться, но ноги скользнули, и тело рухнуло в воду по самую голову. Паника разлилась по каждому нерву - я захлёбывалась, руки пытались схватить что-то, что удержит, но вместо этого скользили по гладкой поверхности купальни. Вода хлестала по лицу, горячая и живая, а с каждым вдохом мне казалось, что воздуха не хватает, что я снова падаю в пустоту.

- Шш… спокойно, госпожа…

Послышался шёпот.

Голос женщины, служанки, что сидела возле, не достигал меня. Я боролась, пытаясь вынырнуть, вдохнуть, схватить что-то твёрдое. Каждое движение казалось бесконечно медленным, и ужас, накопившийся за месяц пыток, бился внутри меня, как зверь, вырывающийся из клетки.

Месяц избиваний, боли, страха - всё это оживало с каждой каплей воды на коже. Я видела в мыслях каждый удар, каждое падение, каждое осколочное прикосновение боли. И теперь, в этой горячей воде, оно возвращалось, удваиваясь.

Я задыхалась, судорожно пыталась вынырнуть, глотая воздух с хрипом, срывисто, прерывисто. В груди жгло, легкие кричали, а руки цеплялись за край ванны, за служанку, за всё, что можно было ухватить, чтобы не утонуть в собственном ужасе.

Служанка мягко обхватила меня, прижала к себе, осторожно поддерживая. Её руки были теплыми, стабильными, как якорь. Но я кричала, пыталась вырваться, дрожала всем телом. Каждый вдох был борьбой, каждое движение - войной с самим собой.

Наконец я задыхаясь вдохнула полной грудью, тело содрогалось от судорожного спазма. Вода стекала с волос, смешиваясь с потом и остатками страха. Сердце колотилось бешено, руки тряслись, но я была жива.

И всё же ужас не ушёл. Он остался в мышцах, в коже, в каждом вздохе, в дрожи пальцев. Казалось, даже воздух вокруг дрожал вместе со мной, всё ещё насыщенный тем кошмаром, из которого я вырвалась.

Я попыталась подняться, но тело не слушалось. Мышцы тянулись, будто скрученные, каждое движение отзывалось болью, а дыхание сбивалось, словно в груди по-прежнему не хватало воздуха. Служанка осторожно поддержала меня, обтирая полотенцем, а тёплая вода стекала по плечам, смывая лишь часть грязи и крови - но не воспоминаний.

Я зажмурилась, ощущая, как сердце постепенно замедляет бешеный ритм, но память о боли, о каждом ударе, о каждом унижении - она была здесь, внутри, как шрам, который невозможно стереть. Каждый вдох отдавался судорогой в груди, каждая попытка выпрямиться - приступом слабости, руки дрожали, пальцы непроизвольно сжимались в кулаки.

Я взглянула на воду, отражающую моё искажённое лицо. В мутной ряби я не могла понять, кто смотрит на меня в ответ. Слёзы текли сами собой, смешиваясь с паром и остатками мыла. «Я выжила… но какой ценой? Неужели я… чуть не стала убийцей чужого ребенка?»

Каждое мгновение в белом пространстве, каждый образ Авира и Далии, каждый миг - всё это стучалось в голове, будто шёпот, который не прекращается. Я ощущала его в каждом движении тела, в каждом ударе сердца, в каждом дыхании.

Этот мир живых – ужас, который остался со мной - тихий, пронзительный, неотступный, как тень, которая будет следовать за мной дальше, пока я дышу.

После ванны я всё ещё дрожала - кожа покрылась мурашками, будто холод шёл не от воды, а изнутри. Казалось, будто в жилах текла не кровь, а ледяная пыль, и я не могла согреться, как бы ни старалась. Служанка медленно помогла мне сесть, поддерживая за плечи. Её руки дрожали не меньше моих. Осторожно обтирала полотенцем, приглаживала волосы - каждое прикосновение казалось нереально мягким, почти успокаивающим. Я впервые за долгое время смогла вдохнуть полной грудью, но даже этот вдох отдавался болью, будто воздух был слишком плотным. Каждое движение отдавалось болью по всему телу, от всех кошмаров, которые я пережила за этот период.

Дверь тихо скрипнула. В комнату вошёл лекарь. Он остановился в нескольких шагах, не поднимая глаз выше уровня моего плеча. Его голос прозвучал ровно, без эмоций, но каждое слово впивалось в сознание:

- Беременность подтверждена. Срок - примерно двадцать четыре… двадцать пять недель. Ребёнок развивается нормально.

Я закрыла глаза. Слова будто растворились во мне, и всё вокруг замерло. Я почувствовала, как Авир отзывается в груди, лёгкий толчок - словно откликнулся на его слова. Сердце сжалось от смеси страха, тревоги и ответственности все смешалось в одну волну, захлестнувшую меня целиком.

Мысль пронзила голову, как игла: его жизнь зависит от Данира.

Как он поступит теперь? Что решит, когда осознает, что внутри меня - наследник, живой символ того, что он не может потерять и не имеет права уничтожить? От этой мысли стало трудно дышать. Меня накрывало снова и снова, как приливом - от его непредсказуемости, от того, что за каждым взглядом и действием может скрываться опасность с его стороны.

Медленно я повернула голову на входную дверь.

- Данир….

Его фигура будто заполняла весь проём, а вместе с ним - и всё пространство между мной и покоем.

Его взгляд был привычно строг, но холод, которым он обычно меня подавлял, слегка отступил. Впервые за долгое время я заметила, как он отступил, перестав давить. Было ощущение, что он ищет другой путь - не сломать меня, а найти решение, которое сохранит контроль, но не уничтожит меня.