Онлайн чтение книги Хрустальный миг Crystal moment
1 - 80

3 Марта - День Возрождения Солнца

«Сегодня «День Возрождения Солнца»».

Каждый год в Далларии, когда первая весна касается земли, в домах зажигают благовония из сандала и кедра, чтобы «пробудить дыхание света». Воздух наполняется золотистым дымом, и кажется, что сам дом начинает дышать вместе с тобой. Здания украшают белыми тканями и длинными лентами цвета топлёного золота - знак чистоты и обновлённого пути. Символ праздника - жемчужина, солнце, рождающее жизнь из воды.

В Императорской столице сегодня проводится молебен в честь светил, который лично возглавляет Данир. Говорят, что в этот день его голос соединяет небо и землю, а дыхание весны пробуждается в каждом слове.

Утро ещё не развернулось полностью, но свет уже пробивается сквозь тонкие занавеси, ложится на пол узкими полосами - будто сам рассвет вошёл в дом, чтобы наблюдать. Старшая служанка - маленькая, сухонькая женщина с лицом, испещрённым морщинами, - тихо собрала всё необходимое и следует за мной по пятам, не нарушая тишину.

- Сюда, Императрица.

Мягко напоминает она, когда я прохожу мимо нераскрытой курильницы.

Я киваю, не оборачиваясь. Мы идём медленно, от комнаты к комнате. Каждый шаг кажется одновременно лёгким и тяжёлым - шелест платья мягко перекликается с моим дыханием. Я подношу огонь к фитилю, и язычок пламени вспыхивает, замирает, а потом плавно поднимается вверх, как дыхание живого существа. Запах сандала и кедра наполняет пространство - густой, тёплый, почти осязаемый, будто воздух сам пропитан памятью древних ритуалов. Он прилипает к коже, к волосам, к шелку моего платья, и кажется, что сам аромат запоминает дыхание, чтобы потом отдать его солнцу.

Императрица должна быть той, кто пробуждает первый огонь. Тот самый, который, как верят, помогает весне проснуться и снова вдохнуть жизнь в землю. Когда-то это делал Данир. Годы подряд - один. Пока не появилась я.

С тех пор обязанность перешла ко мне - как и всё остальное. Такова традиция: каждая Императрица, выйдя замуж, должна нести свет весны, пока её ребёнок не найдёт свою половину. И только тогда факел можно будет передать.

Я иду, слушая шелест ткани, тихий, как дыхание. Каждая курильница оживает от моего прикосновения. Пламя отражается в золоте стен, играет на пальцах, скользит по жемчужинам, вплетённым в мой пояс. Платье кажется сотканным из самого рассвета - бледно-золотое, с мягким жемчужным отливом, которое словно ловит свет и возвращает его обратно, едва заметными бликами, как вода отражает рассвет. Но сейчас оно будто давит, тяжелеет с каждым вдохом. Я чувствую, как дым и аромат кедра вплетается в ткань, в мои волосы, в кожу всё плотнее обвивает горло, будто лёгкий обет, от которого нельзя избавиться.

Ткань ниспадает плавно, как солнечный поток, касаясь пола и повторяя ритм шагов. Шлейф за спиной струится за мной, мягко шелестя, как лёгкое дыхание весны, оставляя за собой едва уловимую тропу света. Я чувствую каждую бусину на подоле, каждую нитку вышивки - это не просто украшение, а память, застывшая в золотых и жемчужных отблесках, история дома, моего рода, ритуала, который теперь принадлежит мне.

Волосы собраны в низкий пучок, отдельные пряди падают на плечи, в них вплетены золотые нити, отражающие свет пламени. На голове тонкий обод из позолоченного серебра держит крошечную жемчужину - символ глаза солнца, того самого, что «видит» каждую весну. На запястьях узкие браслеты из переплетённых лент, словно охватывающие солнечные лучи.

Служанка ставит следующую чашу на пол, я наклоняюсь и зажигаю фитиль. Лёгкое пламя вспыхивает и отражается в зеркале напротив. Я вижу себя - женщину, в которой с каждым днём всё труднее узнать Юну. Открытые плечи, свободные золотые ленты, белый пояс под грудью - всё придаёт облику торжественность, словно я сама стала частью этого ритуала света.

Пояс не сковывает дыхания - он мягко ложится на тело, подчёркивая хрупкость, которую раньше я скрывала под слоями ткани. Ткань платья ниспадает плавно, как солнечный поток. Подол, расшитый бусинами, напоминает капли росы. Когда я шагаю по коридору, ветер из сада подхватывает лёгкий разрез по ноге, заставляя платье чуть дрожать, будто оно тоже дышит вместе со мной.

На каждом повороте дома я оставляла за собой дым - тонкие следы, похожие на шлейф. Наверное, со стороны это выглядело красиво - женщина в золотом, идущая сквозь туман. Но внутри я чувствовала, будто шагаю не по дому, а по храму света, где каждая искра смотрит, каждый аромат судит.

Волосы, убранные низко, мягко скользили по спине, и в них, как в капкане, запутался запах благовоний.

- Императрица, эта последняя.

Я зажгла последнюю чашу у порога. Пламя вспыхнуло, и дом будто выдохнул вместе со мной. Всё вокруг наполнилось золотым дымом - стены, воздух, свет, я сама.

Платье стало частью этого сияния. Оно было символом весны, обновления, новой жизни. Но, глядя на отражение в блестящей бронзовой поверхности….

- Нам стоит выйти на улицу и поприветствовать подданных, нужно передать огонь другим, чтобы весна коснулась каждого дома.

Когда мы вышли, воздух снаружи был другим - прохладным, влажным, с запахом земли и пробуждения. С ветра слетели первые лепестки жасмина, прилипли к подолу платья. Я шла по мрамору, чувствуя, как под ногами отзывается каждая вибрация, словно сама земля слушает.

И где-то вдалеке, за садом, прозвучали первые удары храмовых колоколов - низкие, тяжёлые, будто они звонили не по воздуху, а по сердцу. Это был знак: солнце полностью взошло.

Я подняла взгляд на небо, едва видимое сквозь завесу дыма, и прошептала:

- Пусть проснётся не только земля.

Слова растворились в воздухе, словно и не были произнесены.

Я шла дальше, по садовым дорожкам, где камни уже прогрелись от первых лучей. По пути поджигала чаши с благовониями, стоявшие у деревьев, у статуй, у входов в покои слуг.

- Свет придет с огнем и наполнит углы ваших домов.

- Спасибо, Императрица.

Люди склоняли головы.

- Спасибо.

Едва слышные голоса, дрожащие от благоговейной тишины.

Некоторые кланялись до земли, некоторые становились на колени, подставляя ладони, чтобы принять из моих рук горящие палочки - их дым был как дыхание весны.

- Императрица Далия. Приятно вновь встретиться с вами и принять участие в ритуале Возрождения Солнца.

Я кивнула, а потом медленно подняла взгляд с благовоний…. Передо мной стоял Коэн.

- Заместитель начальника поисковой группы Марнила?

Мой голос прозвучал ровно, но внутри что-то холодно кольнуло.

- Что заставило вас прибыть сюда?

- Император Данир пригласил меня. Но, как я погляжу, время вы не теряли. Наследник?

Я медленно выдохнула, прижимая пальцами край чаши, будто стараясь не показать дрожь.

- Верно, но вам теперь стоит следить за своим языком и обращаться со мной только по необходимости.

- Как скажете.

Коэн поклонился. Движение - слишком резкое, слишком небрежное для подданного. Потом он поднял взгляд - прямой, цепкий, как будто мы были не в саду, а на поле боя.

- Император велел за вами приглядывать.

Я чуть приподняла уголки губ. Это даже не была улыбка - скорее, усталый жест, похожий на воспоминание.

- Это ты об Отце?

- Он желает, чтобы вы вернулись домой.

- Есть ли у него право на это желание? Как отреагируют мои подданные на возвращение Императрицы в свои земли? Хотя… мой дом теперь здесь.

Я медленно отпустила одну руку с благовоний и, развернув ладонь, показала вокруг: сияющие колонны, дым, золотые ленты, тёплый утренний свет, падающий на мрамор.

- Уиллер, я дома.

Он не ответил. Его взгляд стал жёстче, словно он хотел что-то сказать, но удержал. Тогда я вернула руку к чаше, где пламя уже стало почти прозрачным.

- Неужели, Его Величество… так и не достиг своей великой цели - выгоды, нового уровня торговли, экономического прорыва, за который он сражался все эти годы?

Я остановилась, позволяя словам медленно и тяжело свалиться между нами.

- Сам же настаивал на этом политическом браке. Сам уверял, что так будет лучше для всех. А теперь что?..

Я усмехнулась уголком губ, но эта усмешка была ближе к боли, чем к сарказму.

- Потерпел? Осознал, что сделал? Или просто решил вернуть то, что, по его мнению, утратил?

Коэн нахмурился.

- Он просто…

- Стоит ли ему беспокоиться о потерянной дочери, о которой он не хлопотал столько лет? Показав свою заботу при этом обманув, чего он достиг?

Я повернулась к нему вполоборота, пламя отразилось в моих глазах.

- Вам это не на руку. Прекрати свое путешествие в Далларии и вернись домой.

Я сделала шаг ближе.

- Передай: Я не вернусь туда, где меня не ценили и причин для поездок я не ищу.

- Императрица Далия!

Коэн чуть повысил голос.

- У Его Величества ведь день рождение в начале лета. Неужели вы наотрез отказываетесь от связей с домом? А как же наследник? Неужели вы не хотите его показать?

Воздух между нами стал гуще дыма.

- Вы допускаете слишком много, разговаривая так с Императрицей.

Вперед выступил Гайцлер, придерживая рукоять меча. Медленно я положила руку на его плечо.

- Гайцлер, не вмешивайся.

Мужчина сжал губы, отпустил рукоять и встал ближе ко мне.

- Прекращай. Оставайся, но об «Отце» больше не заикайся.

Я отвернулась и направилась во дворец.

- Императрица!

Коэн сделал шаг к моей спине, внезапно строгий взгляд и крупное телосложение Пахтира преградило ему дорогу.

- Насколько глубоко Данир запустил корни в вашу семью!

Коэн произнёс это с едва заметной  усмешкой, в которой сквозила едва заметная горечь.

На мгновение я остановилась. Его слова зазвенели в воздухе - тихо, но с таким весом, будто каждая буква врезалась в грудь.

- Насколько…?

Переспросила я почти шёпотом, и, выдохнув, добавила:

- Разве ребенок в утробе не дает вам ответ?

Я медленно повернулась к нему, чувствуя, как под пальцами бьётся слабое, но живое тепло. Рука осторожно легла на живот.

- Это его подарок «Далии».

Я произнесла это с лёгкой улыбкой, в которой сплелись боль и притворное спокойствие.

Мне хотелось, чтобы он услышал не радость, а отчуждение - ту тихую трещину, что пролегла между мной и этим словом, «подарок».

- Разве ты этому не рад? Императрица вынашивает наследника, а потому она будет «счастлива» в таких условиях.

На главной площади столицы собралась толпа: знамена домов развевались на ветру, колокольный звон переплетался с песнопением, а лёгкий аромат благовоний витал в воздухе. В центре возвышалась платформа, украшенная золотыми лентами и чашами с водой, в которых отражались первые солнечные лучи.

Данир стоял на платформе в белом мундире - без меча, что само по себе казалось странным: обычно он всегда был с оружием.

- Свет не властен над нашими душами, но он ведёт  нас на правильный путь, который предначертан самой судьбой. Сегодня мы встречаем рассвет весны – возрождение солнца. Мы следуем этому ритуалу много лет, и он ни разу нас не подвел. Каждый год урожай удается на славу.

- Поля наполняются золотом, а реки - чистой водой. Мы зажигаем благовония, чтобы пробудить дыхание земли и света, чтобы напомнить себе, что жизнь вечна, даже если сменяются века и правители.

Мы учили эти реплики вдвоем, кто и что произносит, раньше Данир полностью произносил их сам, теперь… настал и наш черед:

- Пусть сегодня каждый из нас вспомнит, что истинная сила - не в оружии и золоте, а в свете, что мы несём в своих сердцах. Пусть этот свет согреет дома, наполнит сердца смехом детей и укрепит связь между поколениями.

Всего на миг Данир задержал на мне взгляд и продолжил:

- Сегодня мы вместе с солнцем поднимаем взгляд к небесам и открываем сердца для света, который ведёт нас вперед.

Толпа откликнулась песнопением, и на мгновение казалось, что сама площадь дышит этим ритмом. Я чувствовала, как свет пронзает мою грудь, будто внутренняя энергия откликнулась на зов солнца. В чашах вода словно зашевелилась сама, отражая небо и «её» присутствие. Я заметила, как Данир задержал взгляд на мне - кратко, но с тревогой, с вопросом, на который никто не мог ответить.

Что-то с Далией… Она откликивается, но не выходит, почему?

После церемонии последовало пиршество: смех, музыка, дети запускали бумажных птиц в воздух, их крики переплетались с весенним ветром. Казалось, весь город дышит одним ритмом - ритмом жизни, обновления.

Позже подошёл Данир, протянув жемчужину на тонкой золотой цепи.

- Для тебя. Символ солнца, рожденного водой. Я подумал, что он тебе ближе, чем кому-либо.

Между нами воцарилась короткая тишина - не вражда, но понимание. Я… ощутила, как сердце бьётся сильнее, не от страха и не от радости, а от чего-то промежуточного, живого и хрупкого.

Солнце постепенно садилось, окрашивая город в мягкий золотой цвет. Наступило «Время Очищения» - когда зажигают последние благовония, чтобы смыть тени уходящего дня. Проведя этот тяжелый день в кругу людей я наконец, встала у окна, наблюдая, как дым поднимается к небу, завораживая и тревожа одновременно. В отражении стекла мне померещилась вторая фигура - девушка с такими же глазами, но с более мягким и спокойным лицом: Далия.

Жемчужина на моей шее вспыхнула мягким светом, отражая пламя благовоний. За окном тихо начал моросить дождь, хотя небо было ясным - будто сама природа прислушалась к мыслям.

Данир зашёл в комнату. Я все также стояла не оборачиваясь.

- …что должно умереть, чтобы это случилось?

Данир подошёл ближе и положил руку на мое плечо. В тишине слышался только стук капель дождя по крыше, светлой, как золото, словно мир замер….

22 Марта - День Серебряного Ветра

Время шло медленно, каждый день растягивался, словно тянутая нить, и всё же наступал тот момент, когда воздух становился особенно лёгким, холодным и прозрачным - день, когда приходил Серебряный Ветер. Он приносил ясность уму и свежесть новому началу, но не для меня.

На улицах столицы развевались белые платки и серебристые гирлянды. Они трепетали на ветру, словно живые, отражая солнечные блики и напоминая о том, что мысли и судьбы способны меняться так же легко, как и воздушные потоки. Мастера и маги выставляли свои новые работы, артефакты, механизмы и амулеты - всё это сияло в серебряном свете, смешиваясь с ароматами благовоний и запахом свежего воздуха. Я шла вдоль улицы, ощущая этот ветер на коже, и мне казалось, что он проникает глубоко внутрь, расшевеливая мысли, которые я так долго пыталась держать под контролем.

Мои чувства к Даниру стали меняться - и, может быть, именно из-за ребёнка в моём животе. Иногда он вел себя, словно отец, заботясь о нас, проявляя терпение, которого я не ожидала. Иногда его забота была трогательно обыденной: поправлял плед на стуле, указывал, где мне сесть, тихо подшучивал над моими странными привычками.

Каждый раз, когда он оказывался рядом, я ловила себя на том, что невольно ищу его взгляд - на том, что сердце бьётся быстрее, а руки… словно сами ищут прикосновения.

Но я быстро одергивала себя: «Юна, соберись! Это чужой муж! Он заботится лишь о теле и о будущем ребёнке, что растёт в тебе. Никаких чувств больше быть не должно!»

Совесть грызла меня - ведь я заняла место Далии. Всё, что ей принадлежало, теперь было частью моего мира. Я была марионеткой, чьё задание осталось лишь в одном - выносить ребёнка и попытаться жить дальше, сохранив контроль над ситуацией.

И вот в этот день в императорской канцелярии вновь появился Коэн Уиллер. Его возвращение, как свежий порыв ветра, казалось, разогнало все накопившиеся тучи вокруг. Он стоял прямо, уверенно, но с лёгкой тенью удивления в глазах, словно ещё не привык к новому порядку вещей. Его взгляд коснулся Данира, затем - меня, и я почувствовала, как сердце на мгновение замерло. Это возвращение было сигналом перемен - перемен, которых я боялась и ждала одновременно.

Я понимала, что теперь ничего не будет прежним. Серебряный Ветер разносил тайны, мысли и намёки на перемены. И мне предстояло научиться жить в этом мире, балансируя между чужой жизнью, своей миссией и новым, хрупким светом, что начинал пробиваться в моём сердце.