Онлайн чтение книги Апрельский Ворон Aibrean Raven
13 XIII

  

Седрику совершенно не хотелось заходить в апартаменты продюсера. По ту сторону двери находилось самое гнусное и мерзкое создание. Не секрет, что вампиры бывают разных видов: кровопийцы, питающиеся кровью живых; эмоциональные, заставляющие жертву испытывать определённого рода чувства (необязательно негативные) и упивающиеся фонтаном льющихся энергий из жертвы; и те, кто питаются жизненной силой, сутью существа, что изливается из субъекта в порыве захлёстывающих чувств и эмоций. Кажется, что сие ничем не отличается от эмпатических паразитов, но нет, последние куда опаснее, ведь отгрызают кусок жизненной составляющей, тем самым воруя годы жизни, сокращая отпущенный срок. Если первые два вида носферату вас могут и не убить, то после встречи с последним вас ждёт только смерть.

Нехотя повернув ручку, застыл на пороге в нерешительности, желая максимально оттянуть срок; из недр комнаты, обустроенной в истово скандинавском стиле с толиками этюдов роскоши, раздался голос: «Ну что ты там копаешься?! Давай скорее сюда!» – обречённо вздохнув, музыкант вошёл в комнату, закрыв за собой дверь. 

Пройдя сквозь гостевую часть, оказавшись в спальне, плавно переходящей в балконное пространство, косо поглядел на стоявшего напротив окон, залитого лучами искусственного освещения, что проникало с улицы. Мужчина выглядел как припорошенный золотистой пудрой монолит, этакая статуя, не сказать, чтобы очень красивая, но массивная. 

–Ну, – обернувшись к подневольному, произнёс мужчина, – подойди поближе, мой Рикки. – Медовым голоском, пропитанным ядом, проворковал Эдмон Лерой. 

Его всегда раздражала эта черта продюсера, когда он с садистским выражением лица щебечет райской пташкой, заранее измыслив каверзу. Был он не то чтоб жутко некрасив (обычная особь мужского пола, без примечательных отличий и характеристик), но и красавцем не назовёшь. Эдмон был помешан на фитнесе и здоровом образе жизни, следил за своим внешним видом как безумный, принимая все необходимые препараты и выполняя все предписания врачей и личного тренера. Он ужасно боялся старости, и всякий раз, как только на квадратной физии возникали новые морщинки, мужчина вызывал певца на ковёр. Вот и сейчас его рожу испещрило паутиной, аж перекосило от негодования.

Грей сделал пару шагов вперёд, остановившись в полутора метрах от управляющего. Приближаться к этой твари не было никакого желания, падлючий лана ши и так может из него высосать всё, что требуется. Музыкант приоткрыл рот, и из раскрывшихся уст полилась серебристая дымка, вереница сверкающих зарниц, летящих прямиком к Лерою. Он вдыхал их, проглатывая крохотные звёздочки; испивая жизненную силу, что собрал с неразумных людишек подчинённый, вампир насыщался энергией, чувствуя, как по телу растекается живительное тепло. Ах, как чудесно, мужчина прикрыл глаза от удовольствия, только-то собравшись отдаться наслаждению, как поток магии кончился. Ошарашенно выпучившись, будто змеюка, которой на хвост наступили, шатен гневно сверкнул очами, тут же искривив рот в ухмылке: «Всего пять лет? Это с такого-то стада?» – он покачал головой, будто преподаватель, досадующий на неразумного ученика, – «Халтуришь, голубчик!»  

Глубокие зазубрины изгладились, но мимические морщинки и лёгкие складочки возраста остались, а подобное недопустимо! С недовольством осмотрев своё отражение в ручном зеркальце, кое держал в нагрудном кармане пиджака, положил на место, тут же скрипнув: «Этого мало». – В ответ на что парень бесцветно ответил: – «У меня больше нет». 

Проведя пятернёй по короткому ёжику волос, состриженных почти под корень, продюсер снисходительно обронил: «Ты ведь знаешь, что это значит?» – и, не дожидаясь ответа, повёл кистью, голубая петля обвилась вокруг шеи Седрика, тонкой линией обогнув вокруг, сдавила горло, вытянувшись другим концом до руки Лероя. Сжав в кулаке сверкающую верёвку, безжалостно рванул на себя, и брюнета притянуло к тому. Задыхаясь от удушья и негодования, Грей сверлил мучителя взглядом, единственное сопротивление, которое он может себе позволить, это глухая ненависть. 

Взяв парнишку за ворот, Эдмон рванул воротник в сторону, и парочка пуговиц вылетели из петлиц, обнажая ключицы и часть грудной мышцы. Зацепившись пальцами за образовавшийся угол между полочками рубашки, потянул вниз, вынуждая пуговицы под натиском раскрываться, оголяя восхитительный торс молодого человека. Сощурив глаза от удовольствия, впиваясь алчущим взглядом, продюсер властно облапил пресс подчинённого, надавливая ногтями, оцарапал до крови, оставив на кубиках кровавую сетку. Ему нравилось царапать его, глубоко, чтоб болело и кровью истекало, этакие предварительные ласки прежде чем высосать из парня душу.

Закончив игрища с торсом, изодрав всю обнажённую часть, извращённый фейри облапил бледный подбородок, вымазав его же кровью, надавил, вынуждая истязаемого открыть рот. Не колеблясь ни секунды, впился в губы юноши, вгрызаясь болезненным и яростным поцелуем. Клыки носферату резали плоть, такую нежную и податливую, оставляя на губах молодого человека кровавые насечки. Его поганый язык угрём вился во рту, обвиваясь вокруг языка Грея, боже, до чего же мерзко! Это могло проистекать менее агрессивно, то бишь, продюсер вообще мог к нему не прикасаться, для этого не нужен прямой контакт, чтобы отнять собственные жизненные силы Седрика, ему не нужно касаться, однако так Эдмон получал по максимуму удовольствия. Измываясь и истязая парня на сексуальной почве, грязно домогаясь и производя все свои отвратительные манипуляции, ловил истовый кайф садиста, удовлетворяя все самые низменные потребности.

 У Рика подкосились ноги, от такого активного поедания его существа певцу стало дурно, его душу коробило не только от физических нападок, но и от ментальных увечий. Управляющий, как заботливый любовник, придержал брюнета за поясницу, привлекая к себе, продолжая издевается, то есть, целовать. Рука мужчины скользнула ниже, и он вальяжно обхватил зад, сдавив грубой пятернёй ягодицу солиста. Подобного Седрик уже стерпеть не мог, ладно, он питается им самым непотребным образом, но вот его подстилкой он точно не станет! Упёршись обеими руками в грудину продюсера, оттолкнулся, вырвавшись из захвата, попятился, вытирая уста тыльной стороной ладони, свирепо сверкая изумрудами. Губы саднили, они пульсировали сплошной болью после того, как их изгрызли, в голове гудело, а внутри всё мутило и переворачивалось от негодования, кипящей горечи несправедливости. Достаточно, он достаточно нажрался, хватит с него! 

–Этого нет в контракте, а что не прописано, я не должен! – огрызнулся певец, излучая пылкую ненависть. 

Эдмон облизнулся, слизывая сладкую кровь музыканта, когда-нибудь он оприходует эту строптивую попку, определённо отымеет по самые не балуйся, но против договора не попрёшь, а подобных изысков в нём, увы, не прописано. 

–Пошёл с глаз долой, – махнув рукой, приказал Лерой и, наблюдая за тем, как удаляется шатающаяся фигура, прикрикнул, – и чтоб в следующий раз побольше собрал, а не то точно вытрахаю! 

Стандартная фраза, он постоянно грозится сексуальным насилием, как будто выебать его душу недостаточно, нужно ещё и тело отыметь, чтобы он был одинаково сломлен как внутри, так и снаружи. Дабы довести степень унижения Грея до высшей степени уничижения.

Покинув апартаменты продюсера, Седрик шатающейся походкой падал на стены, то и дело приваливаясь, дабы передохнуть, после чего продолжал путь. Вывалившись на улицу, выпав на заднюю часть двора отеля, стоя на четвереньках, сжимал в кулаках зелёную траву, что от такого зверства к себе стала сочиться соком, чертыхнулся, выпрямив пальцы.

Вокруг гремела музыка, заливались смехом звонкие голоса гостей, чьих имён он не знал, а лица не запомнит и завтра даже не вспомнит, если невзначай столкнётся. Весь развязный кутёж находился с другой стороны здания, и, к счастью, пока что, сюда никто не рвался, хотя отдельные массы мелькали на периферии с обеих сторон. Нельзя, чтобы его видели в таком виде, нельзя, нужно скорее на парковку, быстрее добраться до авто… Эрик, нужно набрать Эрику, да, где этот чёртов телефон?! Достав из заднего кармана джинсов смартфон, положил перед собой, поводив пальцем, зашёл на список контактов. Фак, кто-то идёт! Зыркнув в сторону, откуда доносились глухие шаги, обомлел, вконец выпав в осадок от виденья, представшего измученному разуму: шатенка с собранными в свободный хвост волосами, что мягкими волнами огибали плечо, шла к нему, одетая в стиле кэжуал (свободное платье с кружевным чехлом и лёгком жакете до колен). Чёрно-белые балетки остановились у самого носа певца, и, глядя на зеленоглазую снизу-вверх, он беззвучно (ибо пришлая так и не смогла разобрать ни слова) произнёс: «Элси…» 

Эприл откровенно шокировало падение лицом в траву мистера Седрика Грея. Перепил, что ли? Присев на корточки напротив музыканта, попыталась растормошить, но тот не реагировал. Кроме того, когда она попыталась просунуть под него руки, то нащупала не только голый торс, но и что-то липкое, брезгливо отняв руки, в ужасе обнаружила на ладонях кровь. Господи, она что, стала свидетелем преступления? Тут свершилось смертоубийство?! 

–Мистер Грей, мистер Грей! – голосила Саммерс, пытаясь привести парня в чувства. 

 Ну, он дышит, а значит, априори жив, но без сознания, почему-то; а когда на руках молодого человека возникла чешуя, бирюзовыми чешуйками перламутрового отлива, а между пальцев перепонки, студентка и вовсе впала в ступор. Так он не человек?! Какой-то морской фейри? Точно, видимо, ему нужна вода, его нужно к морю! Фикрайтерша хотела было попросить Ворона о помощи, но каким-то образом смогла обойтись без его участия. Сама она не знала, как так вышло, ибо не могла видеть крыльев за своей спиной, что, расправившись серебристыми веерами кружевных лепестков, произвели изящный мах, поднявшись вверх-вниз. Сразу после этого они переместились на пляж, оказавшись в воде. Промозглые волны степенно ударялись о ноги девушки, обдавая хладом, солист «Девилс» находился в воде, перевернув его лицом вверх (так его вес не чувствовался, и можно было легко манипулировать телом), смахнула с лица вымокшие пряди, убрав по сторонам. На лице брюнета также была чешуя, она огибала область вокруг глаз и частично скулы, имея тот же волшебный оттенок бирюзы. Спускалась на шею, на которой по бокам имелось по три прорези жабр, окантованных кружевом природных фильтров, покрывала торс. Наверно, чешуя охватывает всё тело солиста, и ту часть, которую сейчас не видно из-за джинсов, тоже.

Седрик покачивался на волнах, его периодически заливало, покрывая водой, а потом прозрачные струйки стекали по коже, оставаясь россыпью крошечных бусин хрусталя. Океан смывал кровь, обнажая глубокие, рваные раны, будто на Грея напало дикое животное. Порывы стягивались, зарастая под воздействием исцеляющей силы морской воды, превращаясь в новые рубцы, что шрамами испещряли тело парня. На торсе фейри их было предостаточно, новые поверх старых, сикось-накось и крест-накрест. И откуда же у популярного исполнителя подобные увечья?

Брюнет пришёл в себя, медленно приоткрыв веки, смотря отсутствующим взглядом, пару раз моргнул, прежде чем ошарашенно уставиться на незнакомку. Кто, где, как?! Только эти вопросы крутились в голове. Резко подорвавшись, сел, стянув на торсе мокрую рубашку, что зияя корявыми пятнами, абсолютно ничего не прикрывала (ведь белая ткань при намокании просвечивает). Он прятал отнюдь не чешую, как могло подуматься Эприл, музыкант прятал шрамы, трофеи увечий, получаемые в течение нескольких лет. Какой позор, его видели, его обезображенное и истерзанное тело предстало всеобщему обозрению сторонних глаз! 

–Я ничего не видела, – сличая испуганное замешательство, явно проглядывающееся во взгляде и телодвижениях, молвила Саммерс, – если вы не хотите афишировать свою расовую принадлежность – я никому не скажу. 

Странные бздыки, конечно, но что поделать, у знаменитостей свои заскоки.

Она правда не видела или притворяется? Нет, определённо видела, но строит отстранённую вежливость, учтиво изображая неведение, что ж, неважно… 

–Вы на машине? – без вступительных прелюдий вопросил Седрик. 

 Эприл покачала головой. И как они тогда здесь оказались?! Феечки перенесли? Ну, почти, как минимум одна аки фейри, несведущая о своих способностях, но то такое, детали.

Поднявшись на ноги, зачесав слипшиеся от морской воды пряди назад, медленно пошёл к берегу. Саммерс последовала за певцом, и теперь они оба тупо стояли на пляже, нелепо озираясь по сторонам. 

–У вас есть телефон? – спросил Грей, посмотрев на свою компаньонку, но та не успела ответить, так как мобильный сам собой зазвонил, да так резко, что его владелица аж подскочила. 

Сняв трубку, шатенка неловко кивала, извиняясь перед кем-то на другом конце аудиосвязи, постоянно покусывая нижнюю губу, дурная привычка, выдающая нервозность. Закончив разговор, передала смартфон парню.

Грей быстро набрал нужный номер, совершив звонок, вскоре за ними приехала машина, а за рулём сидел никто иной как Эрик Флой. Уже в салоне авто, на полпути к отелю, блондин решил разрядить обстановку, а то их спутница на заднем сиденье выглядела как не в своей тарелке, а угрюмое молчание друга и вовсе угнетало, травя и без того тяжёлую атмосферу: «Надеюсь, этот патлатый ничего вам не сделал?» – обращаясь к Эприл, обронил блондин, смотря на пассажирку через зеркало заднего вида, – «Экий стервец», – уже глядя на товарища, продолжал Флой, – «умыкнул барышню посредь ночи и уволок на пляж, и чем вы занимались?» – ехидничал гитарист. 

Седрик холодно посмотрел на коллегу, обдав таким ледяным презрением, что его можно было ощутить физически, будто на коже образовалась изморозь.

–На самом деле, – робко начала Саммерс, смотря на затылки впереди сидящих, – это я его умыкнула, мне показалось, что мистеру Грею будет полезно оказаться вблизи среды обитания. 

Эвона как завернула! По-учёному! Так мило тараторит, по-детски лопоча умные фразы со скованностью, подробно поясняя «что?» да «как?» и «почему?». Правда, о том, в каком виде она обнаружила исполнителя, писательница предпочла умолчать. 

–Так ты у нас тоже фейри? – осведомился Флой, выкрутив руль влево, выезжая на поворот. 

–Нет, что вы, я воспользовалась помощью идейного вдохновителя. – Отказала шатенка, искренне полагая, что в телепортации на пляж им помог ангел (в конце концов, Ворон часто проделывал трюки, не находясь непосредственно в видимом поле зрения). 

–Ого, так вы у нас писака?! И что пишите? 

–Фикшен на заказ. 

Эприл не посчитала нужным поставить в известность незнакомых людей о том, что уже опубликовала роман под псевдонимом.

К сожалению, пришлось закончить разговор, они уже приехали, пора прощаться. Диалог прервался, и когда Эприл выпорхнула наружу, не дождавшись, пока водитель покинет салон, чтобы открыть дверь (а тот намеревался, даже подождать попросил, но фикрайтерша предпочла поскорее удалиться), оставив музыкантов одних.

Оба парня вышли из машины, переглянувшись между собой, молча пошли по дороге к отелю. 

–Как много она знает? 

–То, что я не человек и то, что с кем-то поцапался, ну, или что-то в этом роде… 

–Ясно, главное, что о деталях неизвестно. 

–Упаси боже, только этого не хватало!

******

Саммерс вернулась во двор отеля, где среди шатающихся повсюду людей встретилась с Дельмой, которая устроила той выволочку за самоволку. А, собственно, что побудило нашу героиню нарушить уговор? Оставшись в одиночестве посреди оживлённого двора, заполненного незнакомцами, которые сновали туда-сюда, будучи навеселе и в пылу азарта, студентка чувствовала себя неуютно. Будто сломавшаяся легковушка посреди скоростной трассы, которую вот-вот сшибёт кто-то. Вот почему, дабы не торчать пугалом промеж веселящихся, Эприл предпочла удалиться в более спокойное место, так она и выбрала заднюю часть отеля, а о последующем и так известно.

Теперь, воссоединившись с подругами, Саммерс чувствовала себя более спокойно, они придавали ей уверенности. 

«Надеюсь, с ним всё хорошо», – подумала шатенка, обращаясь мыслями к Седрику, который явно попал в какую-то передрягу (как иначе объяснить те травмы?), уповая, что с певцом всё будет хорошо. 

На том и всё? Кончилось приключение? А не тут-то было! История «Девилс» (конкретно пары из них) только начинается. Совпадения не случайны, и это не последняя встреча Эприл с фейри-музыкантами. Она бы и думать забыла о случившемся, если бы, зайдя в гости к Куинн, заглянув в ведьмину лавку, не обнаружила там столпотворение.

После инцидента с вечеринкой прошло пару недель, за этот период они с волшебницей не общались лично, та была слишком занята в магазине, и теперь понятно почему – толкучка неимоверная! Саммерс едва удалось втиснуться в двери, попав в лавку, девушка оказалась в таком же тесняке, как и на улице. Да что такое, в самом деле, что скидки на приворотное зелье, или что?!

Бестия сидел за прилавком, понуро держа морду в лапках, рядом на витрине сидела Трикс, оба выглядели уставшими. 

–Чего носы повесили? – подойдя к знакомым, поинтересовалась фикрайтерша. – В магазине же не продыхнуть, должна идти бойкая торговля? 

Пикси дёрнула крылушками, подорвавшись с места, взлетела вверх, подлетела к Эприл и принялась пищать: «Дыхнуть-то не дыхнуть, да только эти дурищи ни черта не покупают! Они тут ради одного мудозвона, а вытолкать их не представляется возможным!» 

Фамильяр и фея их уже и стращали, и пугали магией (кошачий превращался в огромное чудище и угрожающе рычал, пикси навевала дурман, заставляя людей в страхе разбегаться), но всякий раз те возвращались по новой, или же собиралась толпа новых. За эти дни они так умаялись, что уже попросту наплевали на всё и тупо ждали окончания.

А виновником суматохи был один нежеланный гость, который уж слишком зачастил с визитами! Приходит регулярно и донимает с просьбами хозяйку, спасу от него нет! На вопрос, где Дельма, волшебные существа в один голос выдали: «На втором этаже». 

Шатенка поднялась по винтовой лестнице, оказавшись на площадке, нависающей над залом магазина. Там располагались более редкие и не предназначенные для людей вещи. Проникнуть она туда смогла сугубо потому, что не снимая носила талисман, приобретённый в этом магазинчике, именно благодаря амулету девушка миновала магический барьер, не пускавший никого, кто не наделён волшебством. 

–Я уже заколебалась повторять! – вопила Дельма, будучи дико раздражённой, ведьма прошлась взад-вперёд, остановившись у окон. – Я не могу ничего сделать без наличия контракта или же вещи, связанной с ним! У тебя что, слабоумие?! 

Вторым дискусантом, выступавшим в роли просителя, был, барабанная дробь – Эрик Флой! Вот это поворот! Неожиданно, да?

Эприл аж рот раскрыла от удивления. С ума сойти, и что гитарист «Девилс» тут делает?

Приметив подругу, Куинн нервно махнула той рукой, как бы здороваясь. Блондин обернулся, дабы посмотреть, на кого там отвлеклась собеседница, и при виде старой знакомки расплылся в улыбке: «Надо же, госпожа писака, давно не виделись!» 

Саммерс подошла к тем двоим, обронив неловкое: «Здрасте», – музыканту и с немым вопросом уставилась на брюнетку, вопрошая взглядом: – «Что происходит?» 

Ведьмочка нервно сдула прядь волос со лба, скрестив на груди руки: «Я задолбалась повторять одно и то же, но у этого товарища, походу, память как у рыбки, иначе я не понимаю, на кой чёрт он ежедневно ошивается в магазине!» – гневно выпалила волшебница, меча молниями. 

Так, обстановка накаляется, а понятнее не стало ни на йоту! Что же тут всё-таки происходит?

Выдав снисходительное: хех, Флой поставил руки в бока, иронично ухмыльнувшись хозяйке лавки: «А я уже задолбался просить, я же говорил, что мне нужна помощь. Ты же ведьма, ну так поднапрягись чутка! Неужто не сможешь состряпать заклинанице какое, чтоб помочь несчастному фейри? Я заплачу, мы оба заплатим, сможешь к херам закрыть свою лавчонку и свалить на Багамы!» 

Итак, что же в самом деле происходит? Дело в том, что после того быстротечного знакомства на вечеринке Эрик уверился в незаурядности особы, с которой довелось столкнуться. Во-первых, она ведьма, во-вторых, не повелась на его соблазн, а вы много женщин видели, которые смогли противостоять чарам инкуба? То-то и оно, эта дамочка – уникум, и уж кто-кто, а она точно сможет им помочь! С этими мыслями он и разыскал Куинн. Было это не столь сложно, просто пошёл по следу магии, чей аромат привёл музыканта к ведьмовской лавке. Так он и стал оббивать порог, околачиваясь в магазине, своим присутствием мешая и вообще путая все планы.

А чего же он вообще хотел, спросите вы? Для того чтобы ответить на этот вопрос, придётся совершить путешествие во времени и вернуться в прошлое, однако, обо всём по очереди. 

–Слушай, обращаясь к Эприл, начал Эрик, – может, хоть ты уговоришь эту строптивицу? Ну, ты же видела его, – подразумевая своего товарища, говорил гитарист, – неужели он должен вечно страдать? – шатенка непонимающе похлопала ресницами, и музыкант добавил конкретики: – Седрик, пляж, тот вечер, припоминаешь? 

Студентку осенило, ну да, конечно, она вспомнила! Однако, чем она может помочь, если Дельма сказала, что не может, значит, так и есть. 

–Прошу, пожалуйста, – парень выглядел столь удручённо, будто вся тяжесть мира лежала на его плечах, крайне опечаленно, будто человек, столкнувшийся с непреодолимым препятствием. 

–Сначала объясните, что вообще происходит и как я могу вам помочь, – робко промолвила фикрайтерша, заправив прядку за ухо. 

Флой тускло улыбнулся, смотря на шатенку как на свой последний шанс, только шанс на что? 

–Это случилось лет десять назад, тогда нам ещё было по восемнадцать… – начал рассказ инкуб, приготовившись посвятить девушек во все тайны и подробности их печальной истории. 

Взросление некоторых фейри проистекает сродни человеческому циклу, то есть, они так же растут, вровень возрастной категории людей, однако, на каком-то этапе метаморфоза кончается, и, застряв в около тридцатилетнем промежутке, они более не изменяются. Так обоим родителям Грея нельзя дать больше двадцати пяти, однако, они уже прожили более трёхсот лет. Та же ситуация и с инкубами.

Эрик и Седрик были закадычными друзьями, знакомы с ранних лет, мальчишки были не разлей вода. Иногда они крутились в кругу людей, туся в тинэйджерских компашках, а иногда блуждали на пару. Так они затесались среди меломанов, гаражных поэтов музыки и уличных бардов рока. Парни втянулись в субкультуру и стали активно участвовать в самодеятельности. Вскоре они даже стали постоянной частью одной из групп (ещё бы, с таким голосом как у мистера Грея), с вокалом сирены можно собирать целые стадионы! Они быстро стали популярны у противоположного пола, ведь девочкам в любом возрасте и во все времена нравились музыканты. Девушки буквально сходили с ума, очарование инкуба и вокал нереида – гремучая смесь волшебства и соблазна. И если мистер Флой пользовался положением, крутя однодневные романы, питаясь и упиваясь поклонением, то Грей быстро пресытился. Ему было скучно с девушками, будь то люди иль фейри, достаточно только одной фразы: «будь моей», и не одна не устоит. Несокрушимая власть голоса, который подчиняет разум и тело. В итоге, не было никого (ну, помимо Эрика), кто мог бы искренне признаться в своих чувствах. Сирены обречены на одиночество, даже среди себе подобных сложно встретить того, кто смог бы противиться магии слов, или же ты сам станешь жертвой. Его родителям повезло, их голоса не влияли друг на друга, а вот ему с родовой способностью не повезло (или же напротив, смотря под каким углом смотреть).

Их бенд выступал по клубам, срывая овации и восторг, купаясь в лучах обожания. А вокалисту по-прежнему было тоскливо на этом празднике жизни. Уныло посиживая на диванчике после выступления, брюнет наблюдал за весельем остальных. Его товарищ, к примеру, ни в чём себе не отказывал, отрывался во всю, сидя в кругу прекрасных дам, то и дело травил всякую чепушню, однако девицам нравилось, и те хохотали, то и дело хваля остроумие парня.

Заметив кислую моську друга с противоположной части клуба, который кис в своём постоянном копошении в дурных мыслях, блондин поднялся с места, под всеобщие возгласы разочарования разодетых гарпий (ещё кто от кого питался в этой ситуации – вопрос), пообещав в скорости вернуться, гитарист направился к Седрику. Поравнявшись с другом, плюхнулся рядом на диван, толкнув Грея плечом: «Чего тоскуем? Смотри, сколько вокруг красоты, выбирай любую!» – будто торгаш на базаре прогремел парень, демонстративно очертив рукой периметр перед ними, будто указывая на лакомые куски мяса. 

Брюнет угрюмо фыркнул, покосившись на товарища с видом: я такое не ем, откинулся на спинку дивана, уставившись в потолок. 

–Хоспади, та куча народу на твоём месте прыгали бы от радости, а ты хернёй страдаешь! 

–Я не просил этот голос… 

–Но он у тебя есть, и от него не избавишься, так почему бы не получать удовольствие от преимущества? 

–Тебе легко говорить! У инкубов нет дара дурмана, вы влияете на низменные чувства жертвы, усиливаете желание, остроту страсти и всё! В этом нет ни принуждения, ни фальши, голое «хотение»! А я даже не знаю, если скажу кому-то, что люблю, в ответ услышу правду, или же это будет моим желание, навязанным другому?! 

Да уж, тяжёлый случай! Большинство сирен над таким не заморачиваются, но его дружок был крайне совестлив, ему в дополнение к гипнотическому голосу добавилось ещё и непомерное чувство справедливости. 

–Видишь вон ту парочку у барной стойки? – указывая на обособленно сидящих девушек, начал Эрик. – Попробуй с ними, и если не выйдет, я больше не буду допекать, можешь целибатничать до гробовой доски, – пообещал тот, клятвенно нарисовав крест на груди. 

Ох, ладно, так уж и быть, если он от него отстанет после очередного фиаско (как будто их было мало на его веку!), то так уж и быть! Нервно откинув прядь волос назад, брюнет нехотя поднялся с места, почапав в сторону бара. Усевшись рядом с незнакомками, положив руки на барную стойку, повернулся: «Встала и пошла», – глядя прямо в глаза одной из девушек, выдал музыкант, с удивлением обнаружив, что ушла только одна дама, а вторая осталась сидеть. 

Шатенка изумлённо посмотрела на удаляющуюся без объяснений подругу, которая, внезапно, не с того не с сего, встала и ушла. Но более того был шокирован Седрик, когда оставшаяся повернулась к нему и, набрав что-то на смартфоне, повернула экран телефона парню: «Куда пошла Сандра?» – гласила надпись, брюнет недоумевающе похлопал ресницами, после чего девушка вновь набрала текст, показав его сирене: – «Что вы ей сказали, она обиделась?» 

Она немая, что ли? Нет, если бы была не говорящей, то должна была бы слышать приказ, но продолжает сидеть. Глухонемая? Тогда на кой торчать в музыкальном клубе?!

Устав печатать вопросы на смартфоне, которые не находили ответа, молчунья тяжело вздохнула и, сунув телефон в сумочку, съехала со стула, повернувшись спиной к певцу. Грей озадаченно уставился на шатенку, тут же ухватив за локоть, едва та собралась уходить: «Скажи, почему ты не ушла? На той девушке сработало, почему на тебя не повлиял приказ?!» – нереид изнывал от любопытства и желал узнать правду любой ценой. 

От вопросов музыканта у шатенки голова шла кругом, она очень внимательно, со скрупулёзной сосредоточенностью смотрела на его лицо, будто читала книгу, а когда юноша перестал сыпать вопросами, закончив пространственный монолог «я и мой дар гипноза», слушательница вырвала руку, залепив певцу такую смачную затрещину, что звон от удара прошёлся по всему клубу, смешавшись высокой нотой с прочим шумом бамкающей музыки. Седрик обалдел, он огорошенно смотрел вослед удаляющейся девице, не проронившей ни слова, держась за покрасневшую щеку, хранящую отпечаток негодования.

Мисс Элизабет Сандерс (или же Элиза, для близких друзей Элси) не была немой, она была глухой, однако прекрасно могла говорить, но выходило это ужасно растянуто и гипертрофировано, ведь когда не слышишь собственного голоса, то вменяемо изъясняться не выходит. Да, она была глухой, но могла читать по губам (привыкла за годы), а ещё у неё была особая способность, необъяснимый дар «слышать кожей». Девушка могла ощущать звуковые вибрации, а мозг обрабатывал их в слова, воплощая в реплики диалогов или строфы песен. Так что она вполне себе была способна слышать музыку, ощущая её внутренним слухом, совершенно удивительным и сверхъестественным. Как вы уже поняли, гипноз нереид не действовал на мисс Сандерс, и сей феномен не давал покоя одной любопытной сирене.

Девушка, вместе с подругами, которые составляли небольшую частицу от общей массы фанатского контингента, часто посещала концерты. После выступлений мистер Грей рыскал вокруг да около сцены, шарился по помещениям клубов, выискивая молчаливую меломанку. Ему прямо-таки жизненно необходимо надо было докопаться до истины, а ведь ответ был так прост – она не слышала, не обладала привычным для всех существ слухом, а потому не была подвержена влиянию песен сирены. Или же он искал её по каким-то другим причинам?

Элиза не была из тех легкомысленных девиц, коих можно впечатлить глубоким вокалом или очаровать, на неё не влияло ни воздействие инкуба (Эрик проверял и не раз, и нет, дело тут вовсе не в глухоте испытуемой, просто он ей не нравился, такое бывает, не всегда демонам либидо удаётся соблазнить интересуемый субъект, такое редко, да случается), ни напевы нереиды. Будто бы у неё был иммунитет ко всему магическому, и это делало её неимоверно привлекательной в глазах Седрика. Возможно, он просто хотел убедиться, удостовериться в том, что на свете бывают такие исключения.

Так незаметно, неосознанно, он стал искать её взглядом, скользя по сотням безликих людей, толпящихся у сцены, выискивал в полумраке клубных коробок, а когда находил, внутри всё аж расцветало, теплело на душе.

У них было не самое удачное (или приятное) знакомство, но последующее общение было куда более плодотворным, по крайне мере, она не пыталась его отдубасить или сбежать. Сандерс внимательно всматривалась, сличая движение губ, жаль, что она его не слышит, как обычные люди, но хотя бы у него появился ещё один близкий друг (помимо Флоя), с которым можно быть откровенным и вести беседу без опаски.  Однако сирена ещё не знал главного, а именно – ей необязательно смотреть, чтоб понимать его.

Как-то постаивая рядышком, находясь на верхушке маяка, наблюдая за вечерним океаном, будучи вдвоём, как парочка добрых товарищей, молодые люди стояли у перил, облокачиваясь локтями. Бросив быстрый взгляд на подругу, Седрик отвернулся, пробубнив себе в кулак, на который опирался подбородком: «Вот если я тебя поцелую, ты мне ответишь?» 

Элиза стушевалась, смущённо покраснев, отступила назад, отойдя к сверкающему фонарю маяка, став тёмным пятном, что огибалось оранжевым заревом. Её спутника изрядно удивило бегство девушки, он обратился к той с вопрошающим взглядом: что такое? 

Шатенка набрала на телефоне, показав экран музыканту: «Ты это всерьёз? Правда, хочешь поцеловаться?» 

Ась? Это вообще как?! Она же не слышит, не может слышать, только по губам читает, так как?!!

Новое сообщение на экране смартфона: «Я могу слышать телом». – Она подошла к юноше, прикрыв его рот ладонью, вновь показав экран телефона, на котором уже было новое сообщение – «Скажи что-нибудь, я услышу». 

Мистер Грей удивлённо вытаращил глаза, являя собой немое воплощение обалдевшего недоумения. Слышать телом, это как?!?! Ну, ладно, окей, попробуем, сделает как сказала: «Я влюбился в тебя, не знаю, как давно, но ты мне больше чем нравишься», – тихо произнёс брюнет, будто это само собой было чем-то преступным и непозволительным, настолько вопиющим, что нельзя произносить в голос. 

Старшеклассница отняла руку, спрятав второй рукой, будто та хранила отпечаток слов парня, прикрыла ладонью, прижав кисти к груди. Снова отдалилась, краснея пуще прежнего, смущённая и вся в тревогах.

–Ничего страшного, если я тебе не нравлюсь, – неловко размахивая руками, тараторил Седрик, – ты не обязана быть от меня без ума только потому что я люблю. 

Разумеется, и это она слышала тоже и не могла поверить в то, что солист местной группы, от которого фанатеют все девчонки вокруг, признаётся ей в любви. С ума сойти, быть не может, это сон или взаправду?!

Сандерс робко посмотрела на признавшегося, после чего шевельнула губами, собираясь что-то сказать, и тут же осеклась, нет, у неё не выйдет. 

–Говори, не бойся, говори, я хочу тебя услышать, – настойчиво попросил брюнет, решительно подступив к девушке.

Собравшись с решимостью, взглянула на того, повторив попытку, пусть жутко небрежно, с ужасной интонацией, но она смогла выдать: «Я лю…» – а дальше речь прервалась, ведь Грей был не в состоянии дослушать до конца, да и зачем, ведь единственное, что начинается с сего слога – «люблю», этого было достаточно, этого было довольно, чтобы дать простор для действий, и он тут же прилипнул к девичьим губам, припечатав те порывистым, но нежным поцелуем. 

Их роман стремительно развивался, как и внезапно взмывшая карьера музыкантов. Эрик с Седриком прошли прослушивание, разумеется, в составе их нынешней группы. Один воротило музиндустрии, присутствующий в составе жюри, приметил юные дарования и взял тех в оборот, пригрев под крылышком. Парни успешно дебютировали под именем «Девилс», став весьма быстро узнаваемым и востребованным коллективом.

Разумеется, предприимчивым благодетелем был никто иной как Эдмон Лерой. Мужчина сразу приметил незаурядность как внешних, так и профессиональных данных ребят. Особенно его заинтересовали певец и бас-гитарист. У него чутьё на магию, а эти булочки так и пышили волшебством! Кроме того, их таланты (очарование инкуба и гипноз сирены) можно использовать в корыстных целях. Но для подобного необходимо иметь рычаги давления, а продюсеру, увы, было нечем шантажировать ни того, ни другого. Или же нет?

У его певца была пассия, человеческая девчонка, занимающая все мысли и свободное время солиста. Он прям-таки с ума по ней сходил и даже песни посвящал, фи, какие сантименты! Но эта юношеская привязанность может сыграть на руку.

И какое же коварство измыслил мистер Лерой? Самое что не на есть злодейское вероломство.

После очередного концерта телефон Седрика разрывался от обилия звонков и сообщений. Списки вызовов полнились непринятыми от Сандры, Эбигейл и Миранды (близкие подруги Элси), набрав первой попавшейся, последней от звонившейся была Сандра, парень услышал встревоженный голосок из динамиков: «Рик…» – девушка звучала так скорбно, будто случилось нечто ужасающее, – «Элси в больнице», – краткая фраза, три жалких слова, перевернувшие весь мир солиста. 

Он резко встал, прижимая телефон к уху, слушая монотонный бубнёж истерических всхлипов говорившей, она никак не могла унять эмоции, чувства накрывали, и Сандра просто не могла сдержаться. А покуда та вещала, Грей покинул гримёрку, выбежал из здания, оказавшись на улице, поймал такси, поехав прямиком в госпиталь.

Случилась авария, какой-то пьяный водила наехал на людей на пешеходном переходе. Несколько человек пострадало, мисс Сандерс стояла ближе всех, и основной удар припал на шатенку. Её снесло с места мощным толчком, авто прямо-таки боднуло со всего разгону, подкинув лёгкое тельце в воздух. Элиза упала на крышу автомобиля, съехав по лобовому стеклу, оказалась на капоте, после чего скатилась на тротуар, рядом с машиной, врезавшейся в столб, переднюю часть которой смяло в гармошку. Всё произошло так быстро: скрежет колёс по шоссе, удар, громкий хлопок, треск деформирующегося металла, крики паники и тишина. Глухое и слепое безмолвие, и если отсутствие слуха было обычным делом для девушки, то исчезновение зрения и осязания, утонувшего в болевом шоке, стало потрясением. Вся в крови она лежала на асфальте, без сознания и едва дыша. В таком полуживом состоянии её госпитализировали, отправив в отделение реанимации.

Он мог смотреть на неё сквозь стекло, вся в бинтах, в паутине проводков, отмеряющих едва теплящуюся жизнь, под капельницей, в сопровождении мерного аккомпанемента аппаратов, поддерживающих жизнедеятельность организма, лежала на больничной койке, недвижная и безмятежная. Такая беспомощная, что сердце кровью обливается, а девчонки всё не унимались, наперебой тараторя одно и тоже: авария, случайность, роковая халатность. Их голоса сливались в одну сплошную бессвязную какофонию, гудевшую где-то на задворках сознания, сейчас все его мысли были поглощены лишь Элизабет, только она имела значение, всегда и во всём…

Последующие дни были как на иголках, певец не мог сосредоточиться, выступления систематически срывались, приходилось производить повторные выступы (при этом не оплаченные, а в качестве извинений за предыдущее), он был весь издёрган и на взводе, мог вспылить на пустом месте и кинуться ни за что, обругав несчастного, попавшегося под руку. А когда кто-то из знакомых сообщал о том, что Эсли стало хуже, он срывался, бросая всё и вся, на всех парах мчавшись в больницу, и только убедившись, что милой ничто не грозит, состояние стабилизировалось, и она вновь дышит, возвращался домой, вновь приступая к обязанностям артиста. 

–Так больше продолжаться не может, – выговаривал продюсер, смотря на музыканта, находящегося по ту сторону стола от него, – от тебя сплошные убытки, либо разберись со своими делами, либо вали нахрен из группы! 

Брюнет молча кивал, снося речевые побои, он заслужил, Лерой вполне обоснованно негодует. Его уже задолбало разгребать его дерьмо, кто угодно уже бы давно выкинул из коллектива, а он терпит, продолжая лишь грозить. 

–Слушай, неужели всё так плохо? – резко сменив гнев на милость, перейдя к другой теме, участливо произнёс шатен. – Неужели врачи ничего не могут сделать? – явно подразумевая любимую певца, говорил тот. 

Седрик угрюмо пожал плечами: «Её состояние стабильно тяжёлое», – уныло пробормотал музыкант, являя собой воплощение вселенской скорби, – «они сделали всё, что могли», – со скептическим презрением завершил Грей, откровенно не веря в расторопность эскулапов. 

Почесав в затылке, продюсер подался вперёд, упираясь локтями о стол, будто бы собираясь выдать крамольную тайну, начал: «Если люди не в состоянии помочь, тогда прибегнем к проверенному методу – магии». 

Молодой человек воззрился с вопросом в очах, недоумевая по поводу реплики управляющего. 

–У меня есть кое-какие знакомые среди фейри, они вполне смогут поставить и труп на ноги, а твоя любимая ещё жива, так что данная процедура пройдёт в два счёта. 

Неужели Эдмон хочет помочь, нет, может помочь в этом деле?! Он правда способен спасти Элси? Что для этого нужно?! Он отдаст что угодно!

Достав из ящика рабочего стола какой-то свёрток, положил на стол перед парнем, пододвинув пальцами: «Вот, ознакомься и подпиши, и уверяю, спустя мгновение твоя милая тотчас очнётся». 

Седрик был вне себя от счастья, его настолько преисполнили эмоции, что в порыве мандража он даже не задумываясь над прочтением, подписал в слепую. Роковая ошибка, никогда нельзя доверять людям, которых ты едва знаешь, даже если они кажутся вполне безобидными и доброжелательно к тебе относятся. Проверяй, а иначе рискуешь попасть в капкан.

Когда Элизабет пришла в себя, он был рядом, когда её веки впервые осознанно дрогнули, с явным желанием открыться (а не эти непроизвольные подпрыгивания), когда ресницы раскрылись и ясный взор девушки впервые узрел окружающую обстановку. Зелень очей скользнула по кривой, по больничной палате, наткнувшись на человека, сидящего подле койки. Улыбнувшись под кислородной маской, шатенка протянула руку к любимому, едва передвигая ладонью по простыням; перехватив девичью руку, сильно пожав, пытаясь предать сим прикосновением всю глубину своей истосковавшейся любви, Рик с трепетной нежностью смотрел на возлюбленную, внутренне взрываясь от радости.

Электрокардиограф издал странный звук, рваные непоследовательные пики отразились зеленью электронной кардиограммы на экране аппарата, после чего линия стала опадать, поспешно выравниваясь в прямую. Измеритель сердечной деятельности выдал гудок, в палату ворвалась команда врачей реаниматологов, и начался процесс реанимации. Мистера Грея вытолкали из помещения, пара медсестёр настойчиво вывела его за дверь. Прилипнув к стеклу окна по ту сторону палаты, брюнет нервно наблюдал за происходящим. Эскулапы колдовали над девушкой, но все их попытки не увенчались успехом, ни дефибриллятор, ни массаж сердца, ни специальные медикаменты, вкалываемые в процессе реанимации, ничто не помогло, упавшая кардиограмма так и не поднялась, оставшись холодной прямой, гудящей звоном смерти.

Элизабет Сандерс действительно пришла в себя, но не выжила, ведь об этом в контракте не было ни слова. Господин Лерой обещал, что она очнётся, а не то что будет жить, и в этом он сдержал слово. А когда Седрик ворвался в личный кабинет продюсера, вышибив дверь с ноги, предъявив обоснованные претензии, мужчина лишь расплылся в улыбке, изображая святую невинность.

Мерзавец, он спланировал это, он заранее знал, чем всё обернётся! Ублюдок! Бросившись через стол, вцепившись в ворот рубашки, стиснув в кулаках, сдавив до удушья, что Эдмону стало нечем дышать, гневно просычал: «Верни её, верни мне Элси!» 

Горло парня сдавило асфиксией, как будто кто-то невидимый стиснул шею, отпустив продюсера, плюхнулся на столешницу пятой точкой, обхватив руками горло, пытаясь избавиться от невидимой удавки. 

–Ух, застал врасплох, шельмец! – поправляя ворот рубашки и вообще приводя себя в порядок, произнёс шатен. – Чуть было кони не двинул, хорошо, что прописал этот пункт. Видишь ли, милый, если со мной что-то лучится, то и тебе не жить, так что будь со мной ласков, – глаза юноши впились в ехидную физиономию говорившего с откровенным негодованием. – Сам подписался, я не заставлял, теперь ты мой с потрохами и будешь делать всё, что я скажу! 

Так и потекла череда угрюмых дней Седрика Грея, в которых он был заложником и рабом лана ши. Сирены не способны отнимать жизненную энергию, однако они могут попросить человека (иль фейри) сделать это силой влияния своего голоса. Гипнотическое навеивание влияет на умы жертв, и те не способны воспротивиться. Так певец стал волшебным накопителем, собирая энергетическую дань на концертах, опосля отдавая скостённые годы Эдмону. Ему было противно подобное занятие, душа восставала против несправедливости, посягать на чужую жизнь, это было против природы сирен (что бы там в сказках не говорилось), а посему вампирский фейри стал питаться им, и когда ему не хватало магии, он отнимал её у юноши.

После таких процедур «омоложения» Рик был как выжатый лимон, сломлен морально, изувечен физически и покороблен психологически. На теле с каждым разом становилось всё больше шрамов, а в душе зияла бездонная пропасть, такая глубокая, что никакому свету не достигнуть до изнывающих пустот естества сирены. 

Эприл потеряла память в 20-21 год, будучи студенткой. С этого момента Ворон стал её идейным вдохновителем, заместив реального ангела, встав на его место. Разумеется, всё что касалось амурных интимностей напрочь изгладилось и выветрилось из памяти.

В возрасте 22-23 лет она познакомилась с Седриком Греем, которому на тот момент было около 30. Где-то 28-29, остальным участникам группы столько же.

Сирена или же Нереид – морские фейри, способные одурманивать всякого силой своего голоса. От звука песни сирены человек (фейри) впадает в гипнотический транс и теряет над собой контроль, становясь безвольным рабом. О том, как именно Эдмон пользуется даром своего подневольного описано в самом тексте.

Седрик Грей (сирена, нереид)

Эрик Флой (инкуб, сексо-демон)