Онлайн чтение книги Кажется я стал целью захвата призрака It seems I've become a capture target for this ghost
3 Как я могу "нащупать" свою стихию?

Пекин задыхался под свинцовыми тучами зимнего неба, но коварное начало декабря обманывало умеренностью. В заповедных оазисах, где вздымались виллы и небоскрёбы, мерцали огни богатых районов, а за их неприступными стенами копошились «дешёвые» кварталы, вязнущие в грязи. Именно в этот лабиринт жалких переулков, где сливались терпкий аромат жареных каштанов и едкий запах угольного дыма, держал путь гордый Линсю Ваншан. На его лице, обычно ироничном и холёном, сейчас плескалось раздражение, приправленное горечью.

Решение цвело исподволь, и вот, наконец, распустилось. Линсю прекрасно осознавал свою ничтожность — тело, хотя и подтянутое в спортзале, оставалось лишь жалкой имитацией силы, подкормленной протеиновыми коктейлями, а не потом и кровью боевых искусств. Дух же его и вовсе был жалкой пародией на ци, даже по сравнению с самыми худшими учениками Академии.

Он знал: вечно цепляться за чужую помощь — верный путь в бездну. Но ещё горче было осознавать, что в дебрях бумажных амулетов, единственной нише, где он хоть что-то смыслил, ему не выбраться без посторонней помощи. Придётся унизиться и просить помощи у этого фрика, его бывшего друга, Дэн Сяопина, парня с пирсингом по всему телу и волосами цвета вырви-глаз.

Накинув утеплённое хаори, и закинув за плечо кожаный рюкзак, Линсю бросил короткое прощание Эртаю и выскользнул из квартиры. А затем, доверившись личному водителю, погрузился в утробу роскошного авто, которое помчало его в пекинскую глушь.

— Господин Ваншан, сегодня вы один? — с едва уловимым удивлением спросил Ван И, всегда отличавшийся безупречной внимательностью.

Едва заметный кивок в ответ. Прошли времена, когда тень Эртая неотступно следовала за ним, оберегая от дерьма, которое могли подкинуть братья Сакураями. Но в памяти вспыхнуло болезненное воспоминание — последняя встреча с Минато, когда Линсю познал вкус унижения и бесчестья.

Лишь неделя агонии, проведённая в заточении собственной спальни, позволила его эмоциям немного утихнуть. Но шрамы, оставленные тем днём, навсегда будут клеймом не только на его сердце, но ещё и в заднице… Но… нужно ведь двигаться вперёд, даже если вонь воспоминаний всё ещё душила его, не так ли? Вот и Линсю постепенно возвращался к жизни, подобно лотосу, пробивающемуся сквозь тину.

А что же до Шицзэ? После того рокового дня, разделившего жизнь Линсю на до и после, они, к счастью?.. более не пересекались. «Слава всем богам, демонам и прочим сверхъестественным сущностям за это чудо!» — Ликовал в мыслях Линсю.

И хотя, он кипел от гнева на обоих братцев, но к Шицзэ примешивалось нечто дьявольски иное — благодарность, граничащая с… о нет, только не это! С тем самым чувством, от которого он так яростно бежал… Ему не нужно было много времени, и даже семи пядей во лбу, чтобы понять: крайне хуёвы его дела. В конце концов, не такой уж он и глупый, будем честны. И потому, теперь всё, что он пытался делать, — это давить, как тапком таракана, все эти мерзкие поползновения в своём мозгу. Но, чёрт возьми, обмануть сердце — задача для охотника уровня разве, что Макси+, которые умело отбрасывают все свои эмоции на заданиях…

И, о да! Этот юноша с глазами цвета аметиста, давно забивший на ханьфу и щеголяющий в дерзком стритстайле, сгорал от безумной фанатской любви… к внешности Шицзэ. Ну, что поделать, красивым быть не запретишь… Но признать себя пленником этой порочной страсти было равносильно самоубийству! Более того… Сама мысль о повторении той боли, что подарил Минато, этого стыда, что вгрызается в плоть, вселяла животный ужас, учитывая доминирующую позицию Шицзэ. «Лучше уж сразу в петлю.» — Горько смеялся Линсю, когда думал об этом.

И разумеется, он уже обдумал все варианты, включая платонические отношения с Юань Гуй, особенно после душевного разговора с Эртаем. «Приручить призрака?» — Ваншан лишь иронично усмехался в мыслях, словно вспоминая старую, грязную шутку. Но в глубине его мёртвого разума эта навязчивая идея по-прежнему сверлила дыру. И данное самому себе обещание никуда не делось. «Или… Вытрахать до смерти?» А может, всё вместе, Линсю? Чего уж мелочиться!

За окном мелькали грязные многоэтажки, обклеенные хаотичной рекламой лапши быстрого приготовления и салонов красоты с сомнительной репутацией. Линсю откинулся на мягкую кожу сиденья, пытаясь выкинуть из головы навязчивые мысли. Воспоминания о Шицзэ всплывали и от них, казалось, невозможно было отмахнуться. Он уставился в окно, стараясь не думать о том, как этот гад, несмотря на все усилия Линсю, всё-таки засел у него в голове.

Ван И подъехал к обшарпанному двухэтажному зданию, больше похожему на заброшенный склад, чем на жильё. Линсю, вздохнув, вышел из машины, поежившись от пронизывающего ветра. Этот район был как другая планета по сравнению с его привычным миром.

Он поправил хаори и, стараясь не обращать внимания на косые взгляды прохожих, направился к покосившейся двери с новой вывеской, приклеенной поверх старой «Иглоукалывание. Мастерская Дэн Сяопина». Снизу же красовалось объявление начертанное от руки: «Оберегов временно не продаём! Хватит долбиться в дверь!»

Изнутри лавка Дэн Сяопина встретила Линсю настоящим взрывом эзотерического хаоса: амулеты всех сортов и размеров нагло наступали друг другу на пятки, благовония плели густые коварные сети ароматов, а обереги, куклы для заточения душ и прочие оккультные штучки громоздились друг на друга, как на барахолке самого Сатаны.

Сам же хозяин этого притона духовности, восседал за прилавком, скрывая взгляд за идиотскими 3D очками и яростно строчил что-то в своём телефоне. Заметив Линсю, он расплылся в хитрющей, довольной ухмылке:

— О, братан! Вот уж не думал, что ты и впрямь заявишься сюда во второй раз. Думал, ты слишком крут для моей скромной лавочки!

Линсю только хмыкнул, окидывая взглядом забитую всяким барахлом лавку:

— Ну, показывай, что там у тебя нового, пушок.

Дэн Сяопина передёрнуло от этого дерьмового прозвища. Пушок!

Боже, да эти усики тогда были едва заметны, а кличка приклеилась намертво. Впрочем… по справедливости, Сяопин изменился до неузнаваемости. В этом накачанном красавчике никто бы не узнал затюканного ботаника. Никто! Кроме этого богатенького Линсю, чьи денежки так приятно звенели в кармане.

Желтоволосый Дэн (который, к слову, и красился в этот цвет, чтобы выглядеть ещё круче) начал выкладывать на прилавок амулеты всех мастей: деревянные, нефритовые, костяные:

— Вот, смотри! Этот, например, на гарантированную удачу в любви, — высокий парень с задорными косичками протянул Линсю амулет в форме сердечка. — А этот от сглаза! — Показал он на мешочек, наполненный какой-то травой. — Мощная штука, сам ношу. А этот, — указал он на амулет в форме медиатора, — для привлечения богатства. Бери сразу три, не прогадаешь!

Линсю взял один из амулетов в руки и попытался призвать на помощь все свои духовные силы. Стараясь вспомнить слова Дэн Сяопина о каком-то духовном чутье и загадочных вибрациях, он закрыл глаза. Но всё, что он ощутил, — лишь гладкую поверхность камня, холодную и безучастную.

— Я ничего не чувствую, — признался он, выдавив из себя подобие улыбки, которая больше походила на гримасу отчаяния.

Дэн Сяопин, с наигранным вздохом, произнёс:

— Не беда, братан. Сейчас научим. Главное — расслабиться и открыть свой разум.

Он усадил Линсю на потрёпанный диванчик посреди лавки и принялся объяснять основы медитации, используемой мастерами, что пишут амулеты. Он размахивал руками и совершал странные пассы, которые повторял Линсю. И хотя, Ваншан изо всех сил старался следовать его инструкциям, но мысли разлетались в разные стороны, не давая сконцентрироваться.

Внезапно, Дэн протянул ему конверт:

— Кстати говоря, я изучил фотографии амулетов, что ты мне прислал. Взгляни, возможно, это поможет тебе хоть что-то понять.

Линсю, распечатав конверт, углубился в изучение снимков. На них были запечатлены амулеты, которые он когда-то использовал в бою. На одном из снимков детально была изображена структура амулета, созданного в метро, а на другом — амулет, сотворённый непосредственно перед боем с Дуфэном.

Дэн, сбросив маску циничного насмешника, заговорил тоном мудрого лаоши:

— Как видишь, разница в энергии. Те, что ты использовал в кинотеатре, заряжены энергией теплоты. Другие же, лишь твоей духовной силой, что несоизмеримо меньше. Подумай об этом.

Линсю нахмурился так, что впору было вешать на лоб табличку «Идёт мыслительный процесс». В тот день, когда он впервые сотворил амулет, он, наивный, но такой холодный юноша, думал, что его таланта хватит на создание убер-мощных талисманов. Как же он ошибался!

— И правда… Есть над чем поразмыслить, — ответил Линсю, откладывая фотографии. — Похоже, мне предстоит долгий путь познания.

Подняв взгляд на белобрысого дьявола-искусителя, он выдавил из себя слабую улыбку:

— По крайней мере, теперь у меня есть время для учёбы… Так что… Просвети меня, гуру! Что это за энергия теплоты такая? Я, признаться, профан в этих тонких материях.

Дэн Сяопин аж засиял! Его тонкие аристократические пальцы, с ярко выраженными голубыми жилками на бледной коже, затрепетали в предвкушении возможности блеснуть эрудицией.

— Ну, слушай сюда, броске. Ци — это как Wi-Fi, пронизывает вообще всё сущее. Только бывает разный: холодный, как сердце бывшей, горячий, как мексиканский перец, злой, как тёща с похмелья, демонический и спокойный. А теперь, представь, сколько людей сидели в том кинотеатре, сколько эмоций он впитал. Это как огромный аккумулятор теплоты, который ты можешь использовать для подпитки своих амулетов, шаришь?

— Кажется, до меня дошло, но… — Линсю досадливо покачал головой: — Прикол в том, что те амулеты, я вообще-то в метро на коленке ваял…

Дэн Сяопин только хмыкнул:

— От перемены слагаемых, братан, сумма не меняется. В метро народу — яблоку негде упасть. Пока ты там эти амулеты малевал, вся эта энергетика подземки в них и въелась.

— Тогда объясни, как эту «энергию толпы» правильно юзать? И где её брать, если под рукой ни кинотеатра, ни метро, а тут битва в самом разгаре…

Дэн Сяопин пожал плечами.

— Да как захочешь, так оно и будет. Можно энергию людных мест использовать, можно места силы поискать, можно даже словиться с нирваной. Кхм… Ладно, это уже другая история. Главное — научиться эту энергию чуять, видеть, направлять и со своим ци смешивать. И потом, кто сказал, что амулет надо прям во время драки пилить? Это ж расходник, заготовки. Да и… Учитывая, что ты заклинатель так себе, тебе, как охотнику, вообще-то оружие полагается.

Линсю тяжко вздохнул. — Ага, есть один ствол… практически бесполезный.

Он буквально слышал как Дэн Сяопин фыркнул, наверняка представив Ваншана, неуклюже палящего потоками ци из пистолета. Но странная, двусмысленная ухмылка блондина говорила о том, что мысли Дэна витали далеко не там.

— Так… Почему именно пушка? Не помню, чтобы ты в школе хотя бы строевую подготовку осилил, — Сяопин плюхнулся на диванчик рядом с Линсю, и вся его звенящая амуниция отозвалась мелодичным перезвоном. Пирсинг сверкал, иглы, воткнутые в кармашек на предплечье, хищно поблескивали, а подвеска на шее и браслет с колокольчиками нашёптывали свои тайны эхом, слышимым только смертным.

Браслет вновь прозвенел нежным переливом, когда Сяопин поднёс к губам чашку с рубиновым чаем, которую держал в изящной левой руке. Он потягивал напиток с блаженной улыбочкой на лице, будто там плескалось нечто гораздо более интереснее, чем чай…

Линсю лишь поморщился: — Да ты сам-то подумай! Издалека пальнуть, или в рукопашную лезть — мечом махать, как пьяный дровосек, или хлыстом там крутить, изображая из себя циркового укротителя? Что, по-твоему, мне оставалось? Выбирал между позором и… ещё большим позором!

Он отвёл взгляд, вспоминая свои мучительные попытки освоить фехтование. Грации и изящества там было ровно столько, сколько шерсти у лысого кота, зато синяков и едких насмешек Эртая — хоть экспортируй!

— В конце концов, предпочёл наименьшее из зол, — неохотно признался Линсю. — Хотя эта пушка… больше для моральной поддержки, чем для реальной стрельбы…

— Тогда забудь про неё. Бери, братан, амулеты! И не те, что на коленке лепишь, а нормальные, заряженные. Кстати говоря, ты хоть что-нибудь про стихии знаешь?

Алые брови Линсю снова сошлись на переносице, образовав живописную закорючку:

— Ну… вода, огонь, земля, воздух и их производные… Классика жанра?

— Так точно! И каждая стихия пульсирует своей собственной энергией. А у тебя, я так понимаю, с самоопределением полный ноль?

Линсю кивнул, ощущая себя облезлым дубом на фоне цветущей яблони, усыпанной сочными плодами знаний. Казалось, перед ним разверзается бездонная пропасть, которую ему во что бы то ни стало предстояло покорить, иначе он рискует остаться унылым бревном.

— Ладно, давай по-простому, — вдруг предложил Дэн Сяопин с чеширской улыбочкой. — Попробуем нащупать твою стихию.

И тут он совершил нечто совершенно фееричное: водрузил перед Линсю свою чашку с чаем, и с невозмутимым видом плеснул туда щепотку какого-то подозрительного белого порошка, добытого из недр кармана его серой жилетки. О эта очаровательная жилетка, не пропустившая ни единой чёрной пуговки! Натянутая поверх белоснежной рубашки, она словно нарочно, подчёркивала его лебединую талию — ну просто Аполлон, сошедший с китайского фарфора!

Протягивая Линсю чайную ложку, Дэн Сяопин скомандовал:

— Мешай и дыши дымом, братан! — Видя подозрительное лицо Линсю, он улыбнулся шире. — Давай, не стесняйся, это тебе не компот госпожи Ваншан, из-за которого я неделю в толчке проторчал!

— Кажется, я даже не хочу знать, что ты туда насыпал… — Линсю снова недоверчиво уставился на блондина, в чьих гетерохромных глазах заплясали чертовски хитрые огоньки, зелёный с красным, как светофор на перекрёстке безумия.

Он немного помедлил, но всё же поддался и принялся размешивать мутноватую смесь. Тонкий змеистый дымок потянулся от чашки, дразня нос запахом трав и чего-то до одури знакомого. Точно такой же запах он чувствовал, когда работал хостес в том проклятом клубе. «Серьёзно? Это же…»

Линсю, затаив дыхание, осторожно вдохнул аромат сандала, ладана и активных психотропных компонентов, стараясь не улететь в астрал раньше времени. И вскоре в голове всплыли картины: заснеженные горы, ледяной ветер, обжигающий кожу, и кристально чистый горный ручей.

— Вода? — неуверенно предположил Линсю, отставляя чашку и чувствуя, как по телу разливается приятная, но жутко коварная усталость.

Дэн Сяопин громко хлопнул в ладоши, видя как расслабился Линсю. — Ух, блять, только не засыпай у меня тут! — Затряс он его за плечи. — Но ты, братан, похоже, прирождённый гидромант! Вода — это про адаптацию, про гибкость, про умение обходить препятствия. Короче, то, что доктор прописал, учитывая твою любовь к интригам.

Блондин, не теряя ни секунды, принялся копаться в заваленном хламом шкафу, откуда извлёк книгу в потёртом переплете с золотым тиснением. — Лови, это тебе в помощь. Тут всё про ци воды, про водяные амулеты и прочую магию. А самое главное, — широко улыбнулся Дэн, демонстрируя идеальный ряд зубов и один милый, по-вампирски торчащий клык, — я продам тебе её по скидке, как своему бро! Она тут всё равно херову тучу лет пылится, ещё с покойного мастера осталась. Я б её давно выбросил, но жаба душит…

Линсю, полный скепсиса, принял книгу, изучая её потрепанную обложку. «Ци воды для… особо одарённых?» — промелькнуло у него в голове, с надеждой, что содержимое окажется хоть чуточку более захватывающим, чем эта обложка, явно пережившая не одну магическую битву. «Бесплатный сыр? Ага, сейчас! Только в мышеловке. Хотя, если уж скидка…»

Но, эй, Линсю, а чем ты вообще занимался последние годы?

Он вдруг осознал, что его обучение в Академии было столь же бессмысленным как и его попытки оправдать потраченные на учёбу деньги. «Где, я вас спрашиваю, справедливость?! У всех студентов личные гуру, а у меня…» Стоп, а ведь гуру-то был! Лучший из лучших, между прочим! Просто… ну, скажем так, с прибабахом, с кем не бывает. И стоит ли вообще произносить имя этого горе-наставника вслух? Линсю едва не заскрежетал зубами: «…Минато, чтоб тебя!»

Так, ну тут всё ясно… А что насчёт Вэньчжоу, Линсю? Как тут оправдаешься, а?

Ах да, исторически сложилось, что стихия Эртая — это электричество, и он умел впаривать знания только об управлении этой искрящейся мощью. И когда Линсю заикался о природной ци, Эртай лишь отмахивался: «Тебе бы для начала меридианы в порядок привести, юный падаван! Полезешь сейчас определять свою стихию — рискуешь уснуть летаргическим сном и увидеть единорогов в розовых тапочках! И я, вообще-то не шучу, братец мэйю шу!»

Но, несмотря на всю абсурдность ситуации, Линсю чувствовал себя чуть менее беспомощным, чем последние пару лет. И… Может быть, у этого фрика со злодейской улыбочкой, действительно есть чему поучиться? Что-то вроде курсов выживания в магическом дурдоме, ага.

— Спасибо, Сяопин, — в конце концов, лишь искренне поблагодарил Линсю.

Дэн Сяопин пожал плечами. — Да не за что. Но если честно… — Он неловко почесал в затылке, — Я боялся, что тебе крышу снесёт от переизбытка… кхм… информации. Ну, знаешь же, как оно бывает.

— Да уж, с моей-то головой… — Но, стряхнув остатки дремоты, резко вскочил на ноги. — Ладно, спасибо. В качестве благодарности, как и в прошлый раз, я скуплю у тебя всё самое неликвидное барахло.

Блондин приспустил свои круглые очки на кончик носа и расплылся в довольной улыбке.

— Ну, это мы всегда пожалуйста! У меня тут как раз залежались кое-кае амулетики… — Подмигнул он. — Правда, клиент почему-то сбежал, не заплатив. Говорил, вибрации у них какие-то… странные. Но я честно сказать, ничего не увидел. Его писал один очень слабый, но похоже слишком уверовавший в себя мастер, который буквально умирал, пока его ваял. И когда закончил, то откинулся окончательно, прикинь?

Линсю лишь криво усмехнулся, представляя себе, что за артефакт должен быть, чтобы так перепугать покупателя, да ещё и выжать все соки из бедолаги, променявшего на него свою жизнь. Ну да ладно, спорить он не стал. Раз обещал купить эту хрень, значит, исполнит обещание как настоящий самурай!

Он ещё раз просканировал взглядом лавку, силясь запечатлеть в памяти расстановку всех этих диковинных вещиц. Чувствовал, что ему ещё не раз придётся сюда вернуться. И не только за плохо продаваемым барахлом. Но внезапно притихший голос Сяопина вырвал его из потока размышлений:

— Кстати, Ваншан… — протянул блондин, сосредоточенно упаковывая всякую ерунду в коробки и вдруг нервно барабаня пальцами, — Как там поживает… Дугу Мэн?

Линсю застыл на мгновение, а затем выдавил ехидную ухмылку:

— С чего вдруг ты вспомнил о моей бывшей? Решил мне поплакаться в жилетку о своей неразделённой любви?

Сяопин выдохнул подобие злорадной усмешки:

— Да ты всё такой же мерзкий тип, чувак! Увёл у меня девушку, а потом, небось, сам же её и кинул?

Линсю небрежно размял шею, будто они обсуждали прогноз погоды:

— Я дал ей всё то, чего не мог дать ты. Деньги, вот чего она хотела, Сяопин. Так что я просто избавил тебя от пиздостраданий по шлюхе, которая трахалась с каждым, кто готов был ей платить. В мире полно куда более хороших женщин, и Дугу Мэн явно не входит в этот список. Так что считай, что я сделал тебе одолжение!

Сяопин поджал губы, словно его хлестнули по лицу. Но быстро взял маску невозмутимости, профессионально скрывая, как слова Линсю полоснули по самому сердцу.

— Полегче на поворотах, «благодетель». — Блондин нервно усмехнулся, и в его голосе послышалась горечь. — Я ведь знал… знал, пока встречался с ней, что она крутит романы ещё с парой таких же влюблённых долбаёбов как я. Мне об этом все трещали, а я, идиот, верил ей, будто она святая! Но когда она бросила меня ради тебя… я просто…

Линсю небрежно извлёк из пачки сигарету, молча вопрошая, не будет ли хозяин против дымной завесы. Сяопин кивнул, и Линсю, чиркнув зажигалкой, выпустил в потолок облачко сизого дыма. — Имеешь полное право ненавидеть меня.

Дэн Сяопин потянулся к пачке Линсю, выудил сигарету, и произнёс:

— Это давно отболело. Просто, увидев тебя спустя столько лет… в прошлый раз и сейчас, я вдруг осознал, что мне до сих пор небезразлично то, как сложилась её судьба. Пытался понять, живёт ли во мне ещё ненависть к тебе, к ней… и к самому себе, наверное.

Линсю молча наблюдал, как всегда открытый и эмоциональный Сяопин прикуривает. Внешне блондин казался спокойным, но Линсю всегда знал, что за маской этого неформала, опустившегося на дно, скрывается ранимая душа. И Линсю с болью осознавал, что в этом есть и его вина.

Ваншан помнил Дугу Мэн. Яркая, дерзкая, умеющая выжать максимум из любой ситуации. И да, она любила деньги. Но разве этого было достаточно, чтобы так легко вычеркнуть человека из своей жизни? Сам он никогда не мог себе этого простить. Не мог просто смотреть на то, как Дугу Мэн ранила этого, чего уж там греха таить, по-настоящему любившего эту наглую стерву, Дэн Сяопина.

— Насколько мне известно, она уехала, — наконец, произнёс Линсю, туша окурок в пепельнице. — Вроде бы в Штаты. Нашла какого-то папика, говорят, удачно вышла замуж. Так что… можешь быть спокоен, она пристроилась и у неё всё ахуительно. Не то, что у тебя.

Сяопин выдохнул дым, его взгляд был устремлён куда-то сквозь. — Знаешь, — проговорил он тихо, — мне всегда казалось, что ты её не любил. — Хмыкнул он. — Просто использовал, чтобы, как и всегда, доказать что-то себе.

Линсю ничего не ответил. В этих словах не было ни капли лжи, но он не собирался оправдываться. Он уже сам давно вынес себе приговор.

Сяопин отряхнул руки и вернулся к упаковке товара.

— Ладно, проехали. Бери свой хлам, Ваншан, и проваливай. А то у меня от твоей кислой мины все амулеты сгорят. И не забудь книжку про воду, а то я тебе колдовской клизмой все чакры прочищу!

Линсю едко усмехнулся. — Тц, да чтоб тебя юань гуй в жопу выебали! — Подходя к двери бросил Ваншан. Открыв её, он жестом подозвал Ван И.

Широкоплечий черноволосый мужчина в сером оверсайз пиджаке и узких чёрных джинсах кивнул, забирая коробки: — В багажник, господин Ваншан?

Линсю перевёл взгляд на Сяопина. Тот кивнул:

— Да, там биться нечему. Кроме моего сердечка разве что…

Линсю едва заметно поморщился, пропуская Ван И вперёд. Перед тем как выйти, он обернулся к Сяопину. Его лицо вновь играло привычной ироничной усмешкой.

— Найдёшь ещё свою единственную, Сяопин, не переживай. А может, и не одну. Просто не ищи среди тех, кто себя подороже продаёт, лады?

Дэн Сяопин проводил его до двери, лишь подмигнув на прощание. — Уже давно не ищу, Ваншан. После тебя всё, что мне интересно лишь отношения на одну ночь. — Прозвучало как-то слишком двусмысленно. — Но ты типа заходи ещё, ага. Всегда рад чувствовать себя чуть менее дерьмовым на твоём фоне. — Он зло улыбнулся, махая ручкой на прощание.

Линсю не ответил. Только протяжно вздохнул. Общение с «призраками прошлого» выматывало хуже адской тренировки! Словно он снова окунулся в школьные годы: вот он золотой палец Линсю Ваншан, вот она Дугу Мэн, первая красавица всея школы, а вот и Сяопин, забитый очкарик, которого все шпыняли. Бесконечные тусовки, драки в подворотнях, потому что Линсю вечно лез защищать Дэна от отморозков, трясущих его пустые карманы.

Вырвавшись на улицу, Линсю жадно вдохнул прохладный воздух, стараясь выветрить из головы одуряющий чай и ворох нелепых воспоминаний. Ван И, взгромоздив все коробки, молча ждал у машины. По пути к ней Линсю невольно бросил взгляд на лавку Сяопина. Что он надеялся там увидеть? Своё раскаяние? Избавление от свинцовой тяжести, засевшей в груди? В этот момент, он с болезненной остротой ощущал какую-то ответственность за жизнь бывшего друга.

Будто бы, если бы не Линсю, если бы он не лез не в своё дело, у Дэна Сяопина сейчас всё было бы… хорошо? Злая ирония ситуации обжигала. Но именно с тех пор, когда Линсю бросил Дугу Мэн, он взял за правило обходить стороной любое дерьмо, которое его не касается.

— Тц, как же бесит, — процедил Линсю, плюхнувшись в мягкое кресло огненно-красного Ford Mustang. — Отношения, блять, на одну ночь… Пиздит как дышит! Этот пушок. Просто жалкий, обиженный мальчишка, всё ещё утопающий в воспоминаниях о предательстве. А я, блять, виноват. Как всегда, я крайний!

Ван И, привыкший к подобным излияниям босса, лишь молча завёл двигатель. Линсю достал из кармана смятую пачку сигарет, выудил последнюю и злобно чиркнул зажигалкой. Затянулся, выпуская дым в окно.

Ван И, с осторожностью в голосе, и не отвлекаясь от дороги, проговорил:

— Я не хотел бы вмешиваться, но возможно, вам пора немного развеяться и отдохнуть? На вас столько всего наваливается каждый раз, что я порой удивляюсь, как вам всё ещё удаётся держаться на ногах.

Линсю стиснул зубами фильтр сигареты, и лицо его исказилось мукой, губы превратились в тонкую, болезненную линию. «Сам в ахуе.» — Только и хотелось сказать ему, когда память вновь подкинула ему личико наглого шакала Минато.

Но всё, что он себе позволил, — это кривая, полная отчаяния усмешка:

— Не сегодня, Ван И. Сегодня я, пожалуй, набухаюсь дома, в компании бутылки шампанского. Может, ещё ёбнусь в тапки с горя, как истинный гидромант. А знаешь что? Завтра возьму этого идиота Сяопина за жабры и заставлю работать на меня, до тех пор, пока он не станет полезным!

Ван И покачал головой, в его взгляде читалось сострадание:

— Вы слишком жестоки по отношению к своим старым друзьям…

Линсю крепче затянулся, невидящим взором глядя в окно:

— Я был таким всегда… по крайней мере до того момента пока в моей жизни не появились… новые лица. Теперь же… — Он вдруг запнулся, словно споткнулся о собственную мысль.

— Растеряны? — Вопросил Ван И. — Потерялись в трёх соснах самокопания? Кризис среднего возраста настиг внезапно?

Линсю выдавил из себя подобие смешка, больше похожее на предсмертный хрип хомячка:

— Тебе правда это интересно, или хочешь просто поддержать разговор?

— Прошу прощения, господин Ваншан. В самом деле, это всего лишь мой водительский синдром светской беседы. — Ван И на мгновение задумался, — Может… включить музыку? Что-нибудь бодрящее, чтобы встряхнуть эту атмосферу?

Линсю вяло кивнул, будто одолжение делал:

— Давай. Развлекай меня, смертный. — И, с видом римского императора, протянул свой телефон. Ван И подключил USB кабель, и Линсю запустил свой любимый плейлист.

Первые аккорды убойного танцевального техно-рока ворвались в салон Мустанга, как стая диких юань гуй. Линсю прикрыл глаза, откинувшись на спинку кресла, расслабленно затягиваясь сигаретой снова. Русские слова песни, однако, были далеки от его состояния. Но ему вдруг стало до смешного жаль себя, как будто он был единственным человеком на планете, кто когда-либо совершал ошибки.

Он изобразил нарочито широкий смех, а в глазах, как бешеные сверчки, запрыгали болезненные искорки. И он запоздало начал подпевать, энергично покачивая головой в такт:

«Возьми меня, приручи меня. Любовь — ультранасилие…»

Ван И, аки чуткий барометр, уловил перемену настроения босса. Незаметно подкрутил громкость, и Мустанг, как ракета, рванул с места, оставляя за собой лишь огненный след и завистливые взгляды прохожих.

Линсю смотрел в окно, наблюдая за мелькающими огнями, и постепенно чувствовал, как напряжение покидает его тело, а может это было действие психотропных веществ?.. Чёрт его знает… И возможно, Ван И прав, и ему просто нужен был хороший отдых, подальше от всех этих моральных терзаний и экзистенциальной тоски. Ну, и, конечно, выспаться. Желательно уснув навсегда.

Вернувшись в свою тихую гавань, Линсю первым делом буркнул приветствие Эртаю, который отчаянно притворялся, что яростно рубится в приставку. «Может, мне кажется, но Вэньчжоу что-то подозрительно притих?» — задумался Ваншан, потягивая искрящееся шампанское.

Прихватив бутылку, он удалился в свои покои и уселся за стол, где его ждала таинственная книга. Страницы пестрели странными символами, игривыми рисунками водяных духов и описаниями замысловатых техник медитации, связанных с водной стихией. Линсю погрузился в чтение, стремясь постичь суть этой неизведанной для него магии.

В пылу познания он, увлечённый, не заметил, как за окном сгустились сумерки. Линсю отложил книгу, приятная усталость от не зря прожитого дня, тянула к нему свои руки, но в голове уже роились новые идеи, мешающие уснуть. Может, рвануть в парк и подзарядить амулет энергией фонтана? Или, эй, а что, если прямиком в аквапарк?!.. «Кроме того, что амулеты нужно зарядить, их ведь ещё и нужно проверить на прочность!» И тогда Линсю почему-то снова вспомнил о Шицзэ.

Медленная, зловещая улыбка расползлась по лицу Линсю, но моментально испарилась. «Да просто шампанское вместе этим проклятым чаем Сяопина в голову ударило! Вот и лезет в голову всякое…» Но… разве он не готов на всё ради достижения своих целей? С глубоким вздохом Линсю извлёк тот самый подозрительный амулет покойного мастера. На вид — дешёвка, какой-то пластик, покрашенный под золото. Но в нём определенно была изюминка, какая-то чертовщинка.

Ярко-лиловые глаза Линсю наткнулись на чёрный туман исходящий из инкрустированного в амулет зелёного камня, больше похожего на восьмиугольное стекло. Завороженный, он осторожно взял амулет в руку. Туман жил своей жизнью, пульсировал едва заметно, источая слабый, но ощутимый холод. «Так вот она, та самая вибрация!» Тёмная, зловещая, совершенно чуждая ему энергия, которая наверняка и отпугнула незадачливого покупателя.

Но как, во имя всего святого, он сам смог её увидеть? Ответ оказался на удивление прост: вода. Именно обнаруженная им в себе стихия, открыла его восприятие к тонким энергетическим пластам, скрытым от обычного взгляда. И, вспоминая слова Дэн Сяопина о необходимости смешивать свою ци с энергией природы, Линсю решил рискнуть и пойти ва-банк.

Закрыв глаза, он сосредоточился, пытаясь вызвать в себе ощущение прохлады, текучести, податливости — всего, что ассоциировалось у него с водой. И вот, внутри зародился едва ощутимый поток энергии, этакий робкий ручеёк, пробивающийся сквозь толщу земли. Он осторожно направил этот поток в амулет. Тёмный туман вздрогнул, замер, а затем начал медленно растворяться. Амулет стал теплеть, теряя свою зловещую ауру. Но…

Вместо неё вдруг появился…

— Шицзэ?! Какого чёрта?! — взмолился Линсю, потеряв дар речи.

Только что он держал в руках амулет, а теперь в его ладони застыла тонкая талия прекрасного, мать его, призрака, который сидел на столе и, кажется, тоже не понимал, что только что произошло!

— Господин Сакураями. До меня дошли слухи, будто вы решили снизойти до смертных и взяться за обучение студентов. — Голос монаха, бритая голова которого сияла в полумраке, прозвучал с едкой иронией. Карие глаза, впрочем, не выдавали в нём ни капли буддийского смирения — лишь колючий скепсис. — Признаться, это несколько… неожиданно.

Минато лишь приподнял уголки губ в своей неизменно учтивой улыбке:

— Неужели? — Спросил он, захлопывая ноутбук, и, поднявшись с кресла, направился к гостю своего скромного убежища. — А мне казалось, вы только и ждёте, когда я передам свои бесценные знания какому-нибудь ученику.

Изящные пальцы Минато потянулись к чайнику, наполняя чашки ароматным напитком. Чай лился, как жидкий изумруд, а Минато, усевшись в позу лотоса на мягкое сиденье, снова одарил гостя приторной улыбкой, наблюдая, как старик поморщился.

Даос покачал головой, его длинная, седая борода, казалось, танцевала в такт его сомнениям:

— Но вы взяли в ученики самого худшего из худших… Почему?

Сакураями усмехнулся, отпивая глоток зелёного чая:

— Мой отец… наш всеми уважаемый ректор, пожелал, чтобы я обзавёлся учеником, но, увы, не уточнил, каким именно. Так в чём же, собственно, проблема? Или вы, профессор Лохань, всё еще сомневаетесь в моём педагогическом гении?

Профессор Лохань пугливо замотал головой, слыша в голосе Минато угрозу:

— Я ни за что не посмею, господин Сакураями! — пролепетал он.

— Вот и славно, — промурлыкал Минато, отставляя чашку. Взгляд его вдруг стал острым. — Знаете, профессор, мне всегда казалось, что самые большие бриллианты находят именно в грязной руде. Разве не интересно посмотреть, что выйдет из этого… эксперимента?

Лохань нервно сглотнул. Он знал Сакураями слишком хорошо, чтобы верить в его альтруизм. За этой маской учтивости всегда скрывался хищный ум, способный на самые неожиданные ходы. И выбор худшего ученика — это, безусловно, часть какой-то сложной игры, правил которой Лохань не понимал.

— Эксперимента? — переспросил даос, стараясь держаться невозмутимо. — Вы хотите сказать, что судьба этого… Кхм… дарования вам безразлична?

Минато расхохотался, отчего у Лоханя мороз пробежал по коже.

— Ну что вы, профессор! Как можно быть безразличным к тому, кто, возможно, станет моей величайшей удачей… или... грандиозным провалом? Разве не ради этого стоит жить? А теперь… прошу прощения, мне пора готовиться к уроку. Боюсь, мой «самый худший ученик» не будет ждать долго. Он немного грубый… — Взгляд его чёрных глаз на мгновение потемнел, когда губы растянулись в блаженной улыбке. — Хотя «немного», это, пожалуй, мягко сказано.

— Так... Вы собираетесь обучать его прямо сейчас? Уже поздно, студент наверняка спит и видит десятый сон.

Минато одарил его широченной улыбкой, прикрыл глаза и слегка склонил голову:

— Хотя будущее я вижу довольно смутно, но настоящее вижу весьма отчётливо. И уверяю вас, сейчас этому глупому ученику точно не до сна… — Слегка вздохнув, и обдумывая что-то он добавил: — Но вынужден согласиться. Время для пыток… знаниями, действительно не самое подходящее.

Лохань поспешно поднялся, чувствуя, как давление в комнате возросло. За маской светского приёма скрывалась настоящая ярость великого демона Байцзэ. Его слова, его улыбка — всё это говорило о чём-то зловещем. — Что ж, тогда я не буду вам мешать, господин Сакураями. Передайте мои наилучшие пожелания вашему отцу. И… простите мою назойливость.

Минато проводил его до дверей своим неизменным учтивым поклоном. Когда дверь закрылась, улыбка мгновенно исчезла с его лица. Он подошёл к окну и устремил взгляд на академический пейзаж, утопающий в ночных огнях.

«Линсю… — прошептал он, прислонившись лбом к холодному стеклу. — Знаешь ли ты, что твоя ненависть ко мне делает меня сильнее?». — Но слова эти, однако, так и не достигли ученика, которого Минато мечтал превратить в свой инструмент.

Это был его личный способ доказать своё превосходство и силу перед этим смертным. Он сделает из Линсю либо гения, либо чудовище. Ведь в конце концов, важен был лишь сам процесс. И вовсе не важно, что Линсю был квинтэссенцией всего, что Минато презирал в людях: наглость, невежество, бунтарство… Неважно как и то, что Ваншан, стоит ему лишь приметить Минато в далеке, сиюминутно исчезает с горизонта, поджимая губы и... возможно, задницу.